Горен видел, как они охотятся на дракона, и сам при этом присутствовал; ощущал, как трясется лошадиный круп, чувствовал запах тухлятины, шедший от покрытого чешуей дракона, летающего прямо над ними, его тело было утыкано копьями, с них свисали канаты, которые крепились к седлам. Их было достаточно много, чтобы помешать дракону улететь или утащить с собой лошадей и всадников. Охотники продолжали метать в чудовище копья, а потом и сетки, чтобы запутать крылья.

А затем, буквально через несколько секунд, истекающий кровью дракон бросился вниз и грохнулся на землю. Раздался страшный гул, и поднялись целые столбы пыли. Во все стороны полетели камни, хорошо обученные лошади напряглись, среагировав на натяжение канатов. Мужчины соскочили с седел, вытащили мечи и топоры и побежали, уклоняясь от ударов, вперед к ороговелой голове, а потом рубили по шее до тех пор, пока голова не отлетела от туловища. Кровь брызнула гигантским фонтаном, орошая окрестности теплым красным дождем. Тело еще несколько минут дергалось, длинная шея поднялась в воздух, а потом свалилась на землю, исторгнув последнюю порцию крови.

Втроем они подняли гигантский череп дракона, на котором все еще сверкали холодным блеском глаза.

Охотники радовались, смеялись и хлопали друг друга по плечу.

Лихорадочно блестевшими глазами Горен посмотрел на свою руку, с которой стекала кровь, как будто он сам выкупался в крови дракона. Он сел на корточки, съежился, обхватив себя руками.

«Прах прародителей, что со мной происходит, — молился он, — пусть оно прекратится…»

Но тут его юное истерзанное тело еще раз покрылось волнами лихорадочного пота, и мозг его погрузился в шаткие сумерки, он не спал, но и не бодрствовал, его сотрясали приступы жуткого, как огонь, жара.

Малакей

Первый дракон! Сердце мое переместилось куда-то к горлу, я, с ног до головы вымазанный кровью, шатаясь, шел по мягкой, пропитанной той же кровью земле и смеялся от счастья. Никогда еще я не испытывал столь сильного возбуждения от ощущения собственной силы, даже когда казнил своего отца. В ту пору я был еще невинным ребенком, который по-настоящему не знал, что творит, и просто действовал, как загнанный в угол зверь.

Но сегодня, даже если я был просто свидетелем, сегодня я знал, что значит победить и растерзать на кусочки столь могучее существо. Товарищи мои отрезали чешую, когти и зубы, разрубили крылья, вырвали язык и отсекли часть хвоста — важные трофеи, которые можно обменять на доспехи, оружие, землю и дома. Кому удавалось, тот отрезал и привязывал к седлу несколько огромных кусков чешуи, из них потом изготавливали огнеупорные щиты, которые к тому же отражали большинство заклинаний и удары обычного оружия.

Брюхо дракона разрезали, и наружу вывалились гнусно воняющие внутренности. Таким образом охотники собирались еще раз убедиться, что дракон действительно мертв и больше уже не оживет. Потому что бывали случаи, когда отрастала новая голова, появлялись новые крылья и сердце снова приходило в движение. Но выпотрошенному и разрезанному на куски дракону не было возврата из царства бездушных мертвецов.

Тогдашнее чувство счастья описать невозможно. Как будто я впервые почувствовал, что живу и что у меня высокое предназначение.

Когда убивали второго дракона, я уже оказывал посильную помощь. Мне удалось навести на него обманное заклятие, так что он зашатался как пьяный и потерял осторожность. В качестве первого трофея мне досталась самая дорогая часть: вытащенный из черепа глаз, который тут же застыл в виде куска молочно-тусклого стекла. И все равно продолжал видеть. Это я выяснил позже в ходе моих длительных занятий. Сначала с его помощью я мог наблюдать только прошлое самого дракона. Но я постоянно совершенствовал свое искусство, так что потом научился видеть весьма отдаленные районы и даже будущее. И тогда для меня почти не осталось никаких тайн. Но произошло это гораздо позже, когда я стал придворным алхимиком и величайшим ментальным магом.

Но в тот момент я, еще совсем молодой человек, пусть и неосознанно, почувствовал, как дорог этот подарок, и поэтому бережно хранил его и не расставался с ним ни днем ни ночью.

Таким образом мы очистили северные и южные земли, освободили Ветряные горы и добрались до границ Финонмира, который сегодня населяют эльфы. Люди заняли огромные территории, основали новые города, научились засевать поля и выращивать скот и начали заключать союзы с другими народами.

Итак, до основания Гибернийской империи великого Божественного императора Хлеруса Благородного оставалось совсем немного. Должен тебе признаться, он был великим человеком, единственным, кто хоть когда-нибудь вызывал во мне восхищение. Казалось, что в нем действительно пылает божественный огонь, потому что ему удалось поставить под свои знамена глав всех важнейших городов и предводителей охотников на драконов, он подтолкнул их к созданию большого государства. Первая армия под знаменами Божественного императора была создана и отправлена защищать границы государства.

Возвышая себя до уровня всемогущего владыки, Хлерус Благородный отрицал зарождавшуюся в то время религию Стражей и даже преследовал каждого, кто пытался ее распространить. «Сие есть величайшая империя людей, символ справедливости и благородства», — объявил он. Сильнее его никого не было. Он официально не признал магию и следил за тем, чтобы ей не обучались и не записывали ее основ. Божественный император был совсем не глуп; он хотел единолично пользоваться выгодой от использования магии и быстро догадался о возможностях, открывающихся перед ним благодаря моей помощи. Но он не хотел взращивать под своим крылом недругов, которые бы тоже применяли сей инструмент власти. Так что, кроме меня, официально других алхимиков не было. Но, естественно, тайно люди прибегали к услугам магии и занимались ее исследованием. В конце концов, кроме меня существовали и другие талантливые люди. Но моего уровня не достиг никто. С Божественным императором я был связан узами дружбы, что успокаивало Хлеруса Благородного.

Другие народы поняли, что на Фиаре появилась новая сила, на пути которой лучше не вставать.

В этом была и моя заслуга, моя, сторонника Хлеруса Благородного, единственного правомочного придворного алхимика. Вместе мы были непобедимы. Никто не осмеливался выступить против нас ни словом, ни делом, мы усмирили все земли. Я получил возможность тщательно изучить секреты магии и составил библиотеку собственных работ, в которых детально описывал свои скромные заслуги.

Да, я перестал быть ребенком с болот и стал великим могущественным господином! Но, естественно, мне хотелось большего; достигнутое перестало меня удовлетворять. Я стремился проникнуть в величайшие тайны магии (прежде всего, Materia Prima и залога ее бессмертия), чтобы использовать их в своих личных планах. Только так я мог стать по-настоящему свободным и независимым и преследовать свои дальнейшие цели, изменяя лицо мира. Чтобы все шло исключительно по моей воле, а не по указаниям кого бы то ни было еще.

Так что я продолжал свою работу и, как уже говорил, научился правильно пользоваться глазом дракона, что весьма помогало Хлерусу в преследовании несчастных изгоев. Хорошо, что он видел конкретные результаты моих трудов и мог получить от этого практическую пользу, потому что его благосклонность я должен был сохранить во что бы то ни стало. Конечно, я ничего не говорил ему о своих истинных планах и ловко скрывал от него самые главные из своих исследований, предоставляя в его распоряжение власть. С годами Хлерус сумел значительно ее приумножить и правил жесткой, но мудрой рукой. Он хотел создать вечную империю людей, но для меня дни Божественного императора давно уже были сочтены, ибо в своей работе я продвинулся достаточно далеко. За это время в магических книгах драконов и эльфов я обнаружил состав эссенции, которая удлиняла жизнь. В моем стремлении к высшей власти самым важным было не покориться быстротечности времени.