— Утренняя казнь. — сказал Советник, зябко поёживаясь и потирая руки — Все здесь…

Наг кивнул:

— Показывайте!

Послышался треск разрезаемой ткани. Ррраз! Дввва! Трррри! Четыррре…

И вслед за этим " четыррре " шипение.

Настоящее змеиное шипение:

— Гдееее… эта мятешшшшная сволоччччь?! Где Терранит?!

… Ему было больно. Вернее, им. И Королю, и Зверю. И если Король ещё как то мог терпеть боль, то Зверь кричал и бесновался.

— Ты обманула… Подлая двурушная тварь…

Эйрин положила тонкую руку на подлокотник кресла. Выдохнула. Потом медленно повернулась и синие глаза встретились с янтарным взглядом Зверя.

— Скажи, Эйрин… Дорогая моя супруга… — начал он абсолютно спокойно — Мне просто интересно… Неужели он… ОН… Стоит таких жертв? Этот ссыкун? Этот мамкин обсосок? Неужели стоит? Его жизнь тебе дороже всего на свете? Твоего благополучия? Твоего спокойствия? Твоей жизни? А, Королева? Эта мелкая убогая тварь тебе дороже всего? Тебе плевать на судьбы всего Экрисса?

Король перевёл дыхание. Ему было горько. Ну почему она так делает? За что? Ну за что?

— Девочка моя, девочка…

Эйрин молчала, уставившись в пол. Обман раскрылся и сейчас ей было стыдно. Грела только одна мысль — Берг жив! И сейчас он уже где то далеко отсюда… А здесь…

Она вновь подняла глаза:

— Сир, мне очень жаль. Я не могла поступить иначе. Я бы себе не простила, если бы не попыталась.

Где то вдалеке загремело, собиралась гроза. Девушка вздрогнула.

— Ну и что мне теперь с тобой делать, Эйрин?

— Поступайте согласно законам Экрисса, сир.

Зверь рявкнул:

" А она хорошо придумала! Что там по этим законам — либо казнь, либо ссылка в Раберон, верно? Вооот, в Рабероне — то они и встретятся, она да её молокосос… "

Эсмонд дёрнул шнур колокольчика:

— Пригласите Сильвину. — велел Король вошедшему слуге.

Когда экономка явилась, ей был отдан приказ предоставить Королеве Эйрин отдельные аппартаменты в Красном Крыле.

Девушка, послушно склонив голову, пошла следом за Сильвиной.

Проходя мимо Эсмонда, бросила на него взгляд.

— Прощайте. — сказала она.

Дверь за ними затворилась.

Король сел в кресло и тупо уставился в пол. Наклонился, поднял уроненный женой платок.

Скомкал в руке.

И вдруг вздрогнул, как от удара.

Она, проходя мимо, удаляясь в изгнание, позорнее которого для неё не было, одарила его, своего мужа, взглядом…

… В котором не было и не капли раскаяния!

Только обида и торжество.

Торжество!!!

Зверь взвыл. Он всё понял.

Глава 19

Красное крыло…

Эйрин остановилась в нерешительности. Ей было невыносимо тяжело повернуть ручку и переступить порог этого гадкого места.

Однако эту услугу оказал слуга Короля. Тот самый, верный и преданный. По его выражению лица было видно, как ему не терпится посмотреть это зрелище: позор Королевы, ссылку в гарем, к наложницам Короля.

Его маленькие грязно — серые зрачки бегали туда — сюда. Рот кривился в поганой ухмылке. Он опускал свое лицо вниз, чтобы троица не заметила его радости, азарта и предвкушения позора.

Позора Эйрин, Королевы Экрисса.

Ну вот, двери распахнуты. Этот остолоп сделал перед ней реверанс, чтобы окончательно ее добить и показать им, что кара Короля не знает границ.

Голоса наложниц стихли. Они с нескрываемым интересом и любопытством разглядывали ее.

А что оставалось делать бедной Эйрин?

Сжав волю в кулак, крепкий кулак, она прошла мимо них с гордо поднятой головой. Проплыла, словно не чувствуя презрения. Словно не слыша едкие смешки, злые кусачие, задевающие за живое — слова.

Проследовав с кормилицей и служанкой в выделенные ей комнаты, громко захлопнула дверь. Вымещая на ней свою ярость.

В комнате было просторно и в то же время тесно. Тесно для совести, которая билась внутри нее, жалобно скуля и раздирая, и так раненную душу, которая стонала. Не в силах все это вынести, Эйрин заплакала. Тихо, чтобы не слышали подстилки, не травили душу, от которой остались только крохи. Горячие слезы безнадежности, словно маленькие капли дождя, посылаемые серыми тучами, тихо скатывались по красивому лицу, не принося заветного облегчения.

Служанка тактично отвернулась от Королевы, раскладывая вещи.

Эйрин поежилась будто от холода.

— Сейчас будет тепло. — Лавиния хлопотала у камина, укладывая поленья и раздувая огонь, который тут же полыхнул. Пожирая сухие дрова. Охватывая их своими красно — оранжевыми всполохами. Жалящими языками. Превращая их в обугленные головешки, которые трещали, бились в предсмертных конвульсиях, умоляя прекратить эту агонию…

Такие же, как она. Измученные, израненные, мертвые…

— Дочушка, как же так?

— Ничего Лавиния, я справлюсь!

И она действительно справлялась. Закрывая глаза, уши…

За это время, Король ни разу не проведал ее, не предъявлял свои права на нее, не требовал исполнения супружеского долга.

Ничего…

Словно забыл о ней…

Ничего, так даже лучше…

Первые дни в Красном крыле были невыносимыми, но потом она притерлась. Перестала сидеть в своей каморке. Перестала прятаться.

Сегодня наложницы были чересчур оживленными.

— А Вы слыхали новость? — произнесла Беттина, искоса поглядывая на Королеву.

— Делись! — подхватила другая.

— Король отправился в поездку, за очередным подарком…

Эйрин побледнела. Ей пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Заставляя ватные ноги двигаться.

— Он хочет новую игрушку…

Беттина вовсю распалялась, причиняя Эйрин боль, разрушая ее разум ревностью.

Она хотела зажать уши руками, убежать, спрятаться от этих сверлящих ненавистью глаз, но титул Королевы, ее клеймо и честь, не давали этого сделать.

Она поднялась со стула, резко… Перекрывая свою боль презрением ко всем этим незнакомым женщинам, грязным шлюхам. Ее слова были резкими, громкими.

Именно сейчас она почувствовала власть, над ними, замком, над всем Экриссом.

— Замолчи! — громко, властно произнесла Королева.

— Милая Эйрин взбеленилась? Букашке слово не давали!

В груди забурлила ненависть. Собираясь тягучими потоками лавы, устремляясь по венам, выплескиваясь яростью.

— Тайрина! Позвать стражников! Немедленно!

Девушка незамедлительно бросилась исполнять приказ.

— И что ты мне сделаешь? У тебя теперь нет власти! Король отрекся от тебя, послав сюда! Может, он будет иногда наведываться к тебе в постель, но не более. Смирись со своим нынешним положением! Не гавкай!

Эйрин улыбнулась. Холодно, расчетливо, ставя на этой шлюхе жирную точку.

— В Башни ее. — Приказала она вошедшим стражникам.

Беттина рассмеялась, но смех ее тут же стих, стоило стражникам поклониться Королеве.

— Нет, прошу! Неееет! Только не туда!

Испуганная девушка бросилась к ногам Эйрин умоляя простить ее, прося о помиловании.

— В Башни.

Беттина упиралась, дралась со стражниками, кричала словно умалишенная, но ее жалкие попытки высвободиться никто не оценил.

— Ты получишь пятьдесят плетей. Думаю, это хоть немного остудит