— Полагаю, вы знали… Впрочем, сейчас это уже не имеет ровным счетом никакого значения. — Я махнул рукой. — Меня интересует имя вашего таинственного покровителя.

— У него… у него много имен. — Милютин понизил голос, будто нас каким-то образом могли подслушивать. — Много имен и несколько личин. Я лично видел его всего дважды — дряхлого старика и мужчину чуть моложе меня, военного. Но, полагаю, могут быть и еще.

Две или больше, да при этом еще и ничуть не похожих друг на друга… Я и сам кое-что смыслил в мастерстве иллюзии и сопутствующих ему заклятиях, но полноценно сменить внешность и уж тем более поддерживать обман в течение хотя бы нескольких минут едва ли могло хоть одно из них.

Грим? Какая-нибудь хитрая маска, или?..

— С чего вы взяли, что это один и тот же человек? — поинтересовался я. — Их вполне может быть и несколько, разве не так?

— Я не могу знать наверняка. — Милютин в очередной раз принялся испуганно озираться. — Но если бы вы оказались на моем месте…

— Как скажете, ваше сиятельство, — кивнул я. — Полагаю, этот человек и убил Меншикова?

— Да! В этом нет никаких сомнений. Он избавится от всех, кто встанет у него на пути. Кто будет как-то мешать, кто просто окажется ненужным… Я почти уверен, что я — следующий. — Голос Милютин снизился до едва слышного шепота. — Поэтому и пришел к вам, Владимир Петрович.

— И это разумное решение, ваше сиятельство, — отозвался я. — Пожалуй, первое ваше разумное решение за долгое время. Так что я могу поверить, что вы согласились служить человеку, не зная ни его целей, ни даже настоящего имени… Но остальных вы знать должны. — Я снова уселся в кресло и, сцепив пальцы в замок, подался вперед и заглянул Милютину прямо в глаза. — Во всяком случае, тех, кто в тот день был с вами у Лазаревского кладбища. Шесть человек, не так ли? Сам колдун, вы, покойный Меншиков… Кто остальные трое?

— Князь Сумароков, — обреченным тоном прошептал Милютин. — Павел Антонович.

Тот самый напыщенный болван, который заявился сюда чуть ли не сразу после смерти Юсупова, и пытался заставить меня отказаться от наследства… Неудивительно.

— О да. — Я мысленно поставил себе «пятерку» за сообразительность. — Я уже имел сомнительное удовольствие пообщаться с его сиятельством… А остальные.

— Его высокопревосходительство Степан Петрович Валуев. Генерал от инфантерии. И графиня Ольга Во…

Фамилию я так и не успел расслышать — бормотание Милютина утонуло в шуме, донесшемся с первого этажа.

Кто-то отчаянно барабанил в дверь.

Глава 19

Я и подумать не мог, что в маленьком и упитанном тельце может скрываться столько прыти. Милютин подскочил в кресле так, что его ноги оторвались от пола чуть ли не на метр.

— Это он! Нашел меня!!!

От испуганного визга на мгновение заложило уши, и я даже не успел заметить, как его сиятельство переместился к двери. Но вместо того, чтобы открыть ее, принялся бестолково метаться по комнате, пытаясь то спрятаться под шторами, то нырнуть под стол, то вжаться в стену с такой силой, чтобы каким-нибудь немыслимым образом просочиться сквозь камень и просто исчезнуть.

А чуйка молчала. Не то, чтобы вообще не пыталась прощупать будущее хотя бы минуты на полторы-две, но уж точно не нашла там ничего опасного. Кто бы ни заявился ко мне в гости, он принес с собой только новости. Странные, занятные, возможно, даже в каком-то смысле масштабные, однако все-таки не подразумевающие особой угрозы.

Для меня, во всяком случае.

— Успокойтесь, ваше сиятельство, — вздохнул я. — Здесь вам нечего бояться.

— Откуда такая уверенность? — Милютин с явным усилием заставил себя перестать носиться туда-сюда. — Вы не…

— Просто поверьте на слово.

Не объяснять же бедняге, что мой дом — чуть ли не самое безопасное место во всем Петербурге, за исключением разве что императорских резиденций или крупных церквей и соборов. Почти сразу после переезда я наложил охранные чары на весь особняк, от подвала до кровли. Высший уровень из всех мне доступных, в два слоя, а кое-где даже в три. Конечно, такое вряд ли защитит от попадания снаряда или взвода солдат-штурмовиков, но от магии — точно. Да и в целом одолеть меня здесь даже имея изрядное преимущество в огневой или любой другой силе… скажем так, непросто.

Почти невозможно.

— Постойте! — Милютин поймал меня за рукав. — Вы спрячете меня, Владимир Петрович?

— Если понадобится. Уверяю, рядом с моим другом вам ничего не грозит. — Я осторожно освободился. — Просто подождите здесь, ваше сиятельство.

Милютину явно не слишком-то улыбалось остаться наедине с мрачным как туча дедом Федором — особенно после их весьма своеобразного знакомства. Но особого выбора у него не было, так что я закрыл обоих в комнате и спустился на первый этаж. Грохот уже давно стоял на весь дом, но тяжелая дверь даже не дернулась на петлях. Видимо, очередной незваный гость, хоть и отличался запредельной целеустремленностью и темпераментом, силы был не самой выдающейся. Я вдруг подумал, что так бестолково колошматить может только один знакомый человек.

И не ошибся. За дверью стоял до нитки вымокший под дождем, помятый, усталый, однако все равно сияющий, как начищенная бляха, Петр Николаевич Вольский.

— Наконец-то! — громыхнул он, буквально врываясь в дом мне навстречу. — Наконец-то, друг мой! Я уж подумал было, что мы уже отошли ко сну!

— Возможно, так мне и стоило поступить, — едва слышно буркнул я — и уже громче поинтересовался: — Что привело вас сюда, да еще и в столь поздний час?

— О, вы даже представить себе не можете. Кажется, я нашел их!

Вольский помахал увесистой кожаной папкой, тут же засунул