я давно не играл, – откинув крышку, Алан нежно провёл по клавишам кончиками пальцев, несколько струн в старом деревянном корпусе исторгли тоскливый звук.

– Отчего так?

– Когда-то я играл для матери, – признался он, – она заметила, что музыка увлекает меня, и решила, что с помощью неё сможет уберечь меня от дурного влияния улицы и компаний, с которыми я тогда водился.

– Помогло?

– Нет, я рос не в самом благополучном районе. Там просто иначе и жить не умели. Но играть я научился.

– Почему же больше не играешь?

– Мать умерла, а играть на пианино просто так, не для неё, мне уже не хотелось.

– Давно это было? Неужели ты не играл ни разу с тех пор? – я жадно ловила любую информацию о нём, как утопающий ловит воздух.

– Давно. Но нет, я играл в одном из ресторанов Сан-Диего вечерами. Совсем не пыльная работа, – усмехнулся он. – К тому же разительно отличалась от моей предыдущей, и некоторое время даже приносила какое-то подобие удовольствия.

– А сейчас?

– А сейчас я хочу сыграть для тебя.

И он играл довольно долго. Играл так же, как занимался любовью. Играл с душой, с чувством, со страстью. Отдавая всего себя этой игре.

Мелодии перетекали одна в другую: знакомые и незнакомые, с логическими завершениями или оборванные на середине.

В какой-то момент я перебралась поближе к нему, пододвинула кресло и села, подобрав ноги и спрятав ступни под подол накинутого халата. Было совершенно естественно находиться рядом с ним вот так, как будто мы уже сотни раз до этого проводили ночи подобным образом.

Мы пока никак не обсуждали произошедшее или то, что, возможно, нашим новым взаимоотношениям следует придать какой-то статус.

Я тут же усмехнулась своим мыслям.

Не было никаких отношений. И будущего для нас тоже не было.

Я не знала, кто такой Алан, хоть и чувствовала, что он неплохой человек. К тому же, чисто теоретически, я всё ещё оставалась женой Фрэнка.

Стоило его имени всплыть в моей голове, я тут же поёжилась.

– Пойдём в дом? – предложил мой Незнакомец, подумав, что мне холодно.

Но свежий воздух помогал собраться с мыслями и вернуться к реальности, в которой мы всё ещё были слишком разными, слишком незнакомыми, слишком подозрительными.

– Как хочешь, – пожала я плечами.

– Уитни, – он вздохнул, явно недовольный моим вялым тоном, – посмотри на меня, пожалуйста.

Подняв взгляд, я наблюдала за тем, как темнеют его глаза.

Его палец накрыл мои губы, не удержавшись, я поцеловала его.

– Не знаю, что будет дальше, но обещаю, как только всё закончится, я расскажу о себе, насколько это возможно.

– Я бы хотела… – начала я, но его палец снова вернулся к моим губам, прося помолчать.

– Я знаю, я бы тоже этого хотел. Но, может, ты сама уйдёшь после…

– Совершенно неважно… – снова попыталась вставить я, но Алан покачал головой.

– Шшш, я не могу предложить тебе спокойной и безопасной жизни.

– У меня уже была спокойная и безопасная жизнь, посмотри, чем она оказалась! – воскликнула я. – Единственное, чего я хочу – честности. Ты можешь мне этого дать?

– Я могу дать тебе больше, – просто сказал он. Его палец обводил контур моих губ, взглядом Алан прослеживал его путь, – но и этого может быть недостаточно.

Что-то внезапно привлекло его внимание. Алан насторожился, вскинул голову, окидывая взглядом кромку леса и широкое просторное поле с противоположной стороны. Теперь он хмурился. Отстранив меня от себя, подтолкнул к двери.

– Зайди внутрь, – приказал он. – Поднимись наверх и не высовывайся.

25

Мне не нравилось небо, мне не нравилось напряжение, повисшее в воздухе, мне не нравилось то, что я почувствовал к Уитни, а ещё мне не нравилась одинокая тень, скользящая между деревьев.

Как всё изменилось за последние сутки! А, может, это произошло гораздо раньше?

Отослав Уитни обратно в дом, я сам предусмотрительно шагнул следом, делая вид, что ухожу, но так и остался стоять на самом пороге, смотря в сторону леса через противомоскитную сетку.

Тень за деревьями не шевелилась.

Он наблюдал. Безусловно, уже зная и понимая, что произошло между мной и Уитни. Понимая, что мой визит не случаен, что девственно чистый компьютер – моих рук дело, что он загнал в ловушку сам себя.

Правда, сделал он это уже довольно давно. Тогда у него хватило и сил, и связей уйти. Но отчего-то он решил наступить на одни и те же грабли во второй раз. И менее успешно.

Мой мозг работал с удвоенной силой. Я пытался решить, что и как делать дальше. Идти на оправданный риск, поставить под угрозу Уитни или позволить Фрэнку сделать первый шаг?

Стараясь предугадать его действия, я прокручивал в голове десятки разных вариантов развития событий и один за другим отбрасывал их. Так или иначе, в каждом из них Уитни грозила опасность. А это было недопустимо. Недопустимо подводить под удар свою женщину.

В глубине дома зазвонил телефон.

Я вздрогнул от неожиданности. Кому, к чёрту, придёт в голову беспокоить Уитни в пятом часу утра?

Отвернувшись от входа, я направился к кабинету. У подножия лестницы в нерешительности стояла Уитни.

– Что делать? – в руках она сжимала не затыкающийся телефонный аппарат.

– Есть предположения, кто это может быть?

– Кто угодно, если дело важное, может, с отцом чего случилось, – она поёжилась от подобной перспективы, – или Джо решил вдруг проверить, всё ли со мной в порядке, может, не подумал о разнице во времени? Ответить?

Я прикинул, не могла ли та лесная тень использовать этот звонок в качестве отвлекающего манёвра. Мой взгляд снова скользнул в узкий коридор, ведущий к чёрному входу. Я старался уловить какие-то посторонние звуки, но разрывающийся телефон мешал услышать хоть что-то.

– Ответь, – наконец, кивнул я.

Уитни тотчас же поднесла трубку к уху.

– Алло?

Её неуверенный голос вполне мог бы сойти за сонный.

Она резко вскинула взгляд на меня, когда на другом конце раздалось какое-то бормотание, затем покачала головой.

– Да, разбудили. Нет, ничего страшного.

Затем её глаза расширились.

– Сожалею, но не могу. Видите ли... я вдова мистера Хьюза, он... он... – она так и не смогла закончить предложения, да этого уже и не требовалось. –