Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внутренне содрогнувшись, я вспомнила, сколько слёз выплакала по человеку, которого, как мне казалось, я любила. Но сегодня утром, рыдая в ванной, я поняла, что не Фрэнка я любила, а тот образ, который он создал. Мой муж, по крайней мере, тот, каким я его знала, никогда бы не стал инсценировать собственную смерть и не заставил бы меня пройти через те круги ада, которыми всё-таки провёл. Он не позволил бы мне плакать, будучи живым, он не позволил бы мне убиваться. Но тот, кого я любила, просто не существовал; вместо него был другой Фрэнк, в извращённую грязную игру которого совершенно случайным образом угодила и я.
Или всё же не случайным?
– Не знаю, что сейчас у него на уме, – произнёс Алан с лёгким недовольством: то ли на Фрэнка, то ли на себя, – но на твоём месте, я не был бы так беспечен. Просто поверь мне, как человеку, который когда–то доверял твоему мужу, и как вышло, напрасно.
– Что произошло между вами?
Алан промолчал. Несколько секунд я изучала его бесстрастный профиль. Момент сегодняшних откровений в гостиной казался сейчас чем–то далёким.
– Ладно, не хочешь – не отвечай, – устало выдохнула я, когда молчание затянулось, и отвернулась к окну.
Через несколько минут мы въехали в разморенный южной жарой город. Ярмарку разворачивали на главной площади. С одной стороны которой стояло здание городской мэрии, с другой – публичная библиотека и полицейский участок. В центре площади находился фонтан; струи воды, лениво бьющие из центра, совсем не одаривали прохладой проходящих мимо горожан.
Мы с Незнакомцем медленно бродили между рядов. На лотках чего только не было – от местных, традиционных деликатесов до пресловутых варёных початков и сахарной ваты. Алан купил нам по стакану слабого винного напитка, моментально ударившего мне в голову, и домашних медовых вафель. Я редко пила алкоголь последнее время и много его было не надо, чтобы подействовать на меня. Он выполнил свою прямую миссию – слегка расслабил.
Рядом с мэрией установили небольшое возвышение, вокруг которого расположили столики. Тихо наигрывал местный оркестр. Дети методично стучали ложками, черпая мороженое из вазочек, пока родители придавались любимому занятию – сплетням.
Люди кивали, кто–то осмеливался остановить меня, чтобы перекинуться парой слов – ещё раз выразить соболезнования или поинтересоваться моим состоянием. Стандартные заезженные фразы. Только вот теперь всё происходящее казалось мне скорее фарсом, по воле Фрэнка мне приходилось обманывать этих людей, наших соседей, принимать сочувствие и выражения скорби по человеку, который в данный момент, где–то преспокойно разгуливал сам по себе.
– Ты не боишься, что он придёт, пока нас нет? – шепнула я Алану. – И тогда твоя миссия провалится. Всё–таки стоило тебе остаться, а не ехать со мной.
Мне не надо было уточнять, о ком я говорю.
– Даже если он сейчас в доме, всё равно не найдёт того, что ему нужно, так или иначе придётся снова возвращаться, – Алан взял меня за руку и легонько сжал пальцы. – А вот тебе стоило уехать с Джо и больше в этих местах не показываться.
Я предпочла проигнорировать его очередное предупреждение и сосредоточилась на другом.
– Не найдёт? Выходит... ты рассчитываешь на открытое столкновение с ним?
– Нет, просто подумал, что не лишним будет этому засранцу сыграть по моим правилам.
Повернувшись, я нахмурилась и посмотрела на Алана, но он уставился прямо перед собой. Уже, было, приготовившись высказать ему, всё что думаю о его глупой браваде, я проследила за его взглядом и вздрогнула.
– Линдси, Марион, – уставившись на своих ближайших соседей, я внезапно остро ощутила тепло ладони Алана, державшего меня за руку. Постаравшись незаметно высвободиться, я почувствовала, что краснею, словно дитё малое.
Невнятно забормотав, я представила их Алану.
– У Линдси дом ниже по реке и небольшой бизнес в городе.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Мистер Брэндон, полноватый мужчина лет шестидесяти семи, гоняя тонкую зубочистку из одного угла губ в другой, хмуро посмотрел на Алана.
– Значит, брат Фрэнка, – его хриплый, словно наждачная бумага голос, выражал недоверие и одновременно с тем тянулся, словно мёд, благодаря южному выговору, который в этих местах впитывал каждый ещё с молоком матери. – Я, значит, не помню, чтобы Джон говорил о двух племянниках.
– Перестань, Линдси, – миссис Брэндон, круглолицая, пышущая здоровым румянцем дама нежно шлёпнула мужа по руке. – Джон таким затворником был. Не любил выбираться из дома, да и гостей не привечал, даже родственников.
– Но к нам на бокальчик и партию в покер заглядывал, – буркнул он в ответ.
– Я уже много лет не общаюсь с семьёй, – пожал плечами Алан. – А дядя Джон всегда предпочитал держаться особняком.
– Это точно, – закивала миссис Брэндон. – Что было, то было.
– А как похоронили братца, значит, приехать решил, – прохрипел её муж, – значит, думал, может, он тебе дом завещал... значит, наследство там...
Ахнув, я воззрилась на несущего откровенную грубость Линдси, открыла рот, чтобы возразить и как–то разрядить обстановку.
– Алан, мистер Брэндон вовсе не то хотел сказать...
Линдси сплюнул и сложил руки на груди.
– Я всегда говорю, что думаю.
– Что ж, сэр, это делает вам честь, – дипломатично вставил Алан, – боюсь, не все в этой стране могут похвастаться тем же самым.
Мужчина усмехнулся.
– Особенно, значит, эти... в костюмах и с удавками на шеях. Вечно учат, как жить и что делать, когда сами ни черта не смыслят. Читают по бумажке, говорят, как роботы, – он снова сплюнул, на этот раз, всем своим видом выражая отвращение.
Несколько минут они с Аланом проговорили о политике. Поносить правительство на чём свет стоит – было любимым занятием моего соседа. В конце разговора Линдси хлопнул собеседника по плечу и откланялся, снабдив перед этим приглашением на партию в покер.
– Надеюсь, в этом деле ты пошёл в дядю, – подмигнул мистер Брендон.
– Отличный игрок?
– Скорее лузер, – он снова хлопнул Алана по плечу и, взяв жену под руку, ушёл, посмеиваясь.
Я неодобрительно качала головой, пока спины четы Брэндонов не скрылись в толпе, затем обернулась к Алану.
– Ты
