– Люся могла сломаться. Я была в двенадцатой школе, мне рассказали, как ее там гнобили. И если бы кое-кто за нее не вступился, все могло бы закончиться очень печально.

– Да знаю я, кто это был, – резко ответила Лада.

– Тем лучше. Я понимаю, что семейка у этих людей была та еще, но они ведь всегда защищали Люсю. А умение найти себе защитников – это тоже умение жить в обществе. И я не понимаю, почему родные Люси были всегда так резко настроены против них.

– У тебя нет детей, тебе не понять, что чувствуют родители, когда их милая интеллигентная девочка начинает вдруг непринужденно ругаться матом. Причем таким, что и грузчик покраснеет. Она значения этих слов не понимала, она наслушалась их от своих так называемых друзей, запомнила и начала повторять. Да мы все в ужасе были! Хорошо, что она тогда еще в школу не ходила, только дома это говорила. А представь себе, если бы она на уроке что-то такое произнесла? Еле-еле ее от этого отучили!

– Но все равно было жестоко лишать ее единственных друзей, – возразила я.

– Вот Ольга и постаралась занять свою дочь так, чтобы у нее свободного времени не было. Она в то время была в долгах как в шелках, а на Люсю денег не жалела. А ты знаешь, сколько стоит выучить ребенка трем иностранным языкам? Да чтобы не через пень-колоду, а свободное владение? А музыке? Ольга все ей дала, что только могла! К взрослой, самостоятельной жизни подготовила, чтобы не пропала она, чтобы всегда себе на кусок хлеба могла заработать! А одежда эксклюзивная? Это же не ширпотреб с рынка за копейки! А Люся ее раздавала! Ты слышала, какое завещание Ольга составила, а почему? Да потому что Люся бизнес матери может только профукать! Не те у нее мозги! Деловой хватки нет! Да Ольга каждую секунду своей жизни только о ней и думала! Как ее обезопасить! А что неласковая она, так нет у нее опыта отношений матери и дочери, есть горький опыт жизни с мачехой, к которой не подойдешь, не прижмешься, ласкового слова не дождешься. Потому она и замуж второй раз не вышла, что отчима дочери не хотела!

– У нее был мужчина? – осторожно спросила я, потому что Лада была в такой ярости, что становилось страшно.

– Вот именно, что был! И замуж ее звал неоднократно. И состоятельный он, дети уже взрослые, отдельно живут, а она отказывала. Даже в дом его ни разу не привела.

– И ему это надоело, – покивала я.

– Да нет, – отмахнулась она. – К сожалению, со всеми нашими болячками мы нужны только нашим матерям, а мужики здоровых баб любят. Когда у Ольги эта история с опухолью началась, он очень деликатно свел их отношения на нет. А это для нее был серьезный удар – она-то думала, что рядом крепкое плечо есть, а оно ватным оказалось. Если она узнает, что Люся сбежала, это вообще крахом для нее будет – зачем тогда за жизнь цепляться?

– Ну, Люсю можно понять, – заметила я.

– Люсю нельзя, – крикнула она мне в лицо, – понять! Предположим, она видела эту запись. Но устроить ей несчастный случай Георгий собирался после свадьбы и смерти Ольги, а до свадьбы еще две недели! Да и Ольга жива! Ну, не дозвонилась она мне, так могла позвонить попозже, могла сюда приехать, где ей всегда рады, и здесь подождать. Так нет же! Сбежала!

– Не судите ее строго. Я думаю, на это ее подбил человек, которого она встретила, – начала я.

– Кто это? – требовательно спросила Лада.

– Пока не знаю, но уверена, что завтра выясню. Есть у меня кое-какие мысли.

– Что тебе для этого надо? Людей? Технику? Денег?

– Да нет, сама справлюсь. В случае чего Дмитрию позвоню.

– Держи меня в курсе постоянно – мало ли что? – устало сказала Полянская и предложила: – Давай возвращаться. Господи! Да что за день сегодня такой выдался! Ну, будем надеяться, что завтрашний будет поспокойнее.

Мы повернулись и пошли обратно к дому, причем собаки – с большой неохотой, а вот я – так с радостью, потому что устала за день, как они обе, вместе взятые. В зале перед телевизором сидел Дмитрий, и я, помня, что им с Ладой нужно что-то обсудить, не стала задерживаться внизу, но перед этим попросила Полянского:

– Дмитрий, мне надо поговорить с теми охранниками, которые работали в понедельник в Ладином офисе: один – на въезде, а второй – на дверях. А потом мне может понадобиться просмотреть те записи, что вы скопировали в понедельник с камер наружного видеонаблюдения.

– Значит, охранники в восемь будут на месте, – заверил он меня. – А записи все в офисе, где он находится, ты знаешь, приезжай в любое время. Я распоряжусь, и тебе все покажут.

– Таня, учти, что тебя в шесть разбудят, чтобы мы вовремя на рынок приехали, – предупредила меня Лада.

– Тогда я пошла к себе – надо же отдохнуть. Спокойной всем ночи, – пожелала я и ушла.

У себя в комнате я достала сотовый и позвонила в клуб «Глобус», благо номер телефона комнаты для персонала был в моем мобильнике среди последних, а график работы официантов в клубе я еще не забыла и поэтому знала, что Мария там. Ждать, пока мне ответят, пришлось довольно долго, но я набралась терпения, понимая, что в рабочее время вряд ли кто-то валяет дурака и сидит там, играя в стрелялки-догонялки. Наконец я услышала молодой женский голос и попросила к телефону Машу Терентьеву.

– Девушка! Милая! Она мне только на два слова нужна. Это очень важно, а ее сотовый не отвечает.

– И не может ответить – мы же телефоны во время работы отключаем, – объяснили мне. – Сейчас посмотрю, но вам придется подождать.

И я заверила девушку, что буду ждать столько, сколько понадобится. Марию я услышала только минут через пять, причем голос у нее был крайне раздраженный.

– Маша, слушай меня и не перебивай, – быстро сказала я. – Я сегодня у тебя была, и мы говорили о Люсе. Так вот, сначала приятное: передай ей, что свадьбы не будет. Самойлов-старший посмотрел видео, которое вы сняли, и решил это окончательно и бесповоротно.

– Мы не… – начала она, но я не дала ей продолжить.

– Не перебивай! Я тебя с братом не сдала, перевела стрелки на другого человека. Теперь неприятное. Люся сама смотрела снимки с медкарты или поверила тебе на слово?

– Тебя не поймешь! То молчи, то отвечай, – возмутилась Мария. – Какая тебе разница?

– Очень большая! И тебе лучше ответить мне, чем кое-кому другому, – выразительно произнесла я.

– Я ей дала свой смартфон, чтобы она посмотрела, но она не стала. Устраивает тебя такой ответ?

– Вполне. А теперь слушай меня. Ее мать лежит в те-ра-пи-и, – выделила я, – причем под фамилией Назарова, а ты мне говорила про неврологию. Там действительно лежит женщина с фамилией Большакова. И зовут ее тоже Ольга. Но вот отчество у нее Никифоровна, а у Люсиной мамы – Николаевна! Ты понимаешь теперь, что твой человек не ту карту переснял? Если бы Люся сама посмотрела эти снимки, то тут же поняла бы, что речь идет о другой женщине, но она поверила тебе на слово. А мать Люси на самом деле очень больна. И нечего мне было заливать, что она совершенно здорова! Ты же запись слышала! Там же Георгий Тамаре говорил, что он с отцом был в больнице, они Ольгу навещали, и лично ему ее лечащий врач сказал, что состояние у нее плохое. Ты какого черта, не разобравшись, мать с дочерью рассорила? Как ты теперь перед Люсей оправдываться будешь? Впрочем, это не мое дело. А теперь главное! Как хочешь, так и связывайся с Люсей и скажи ей, что бояться больше нечего и она может выходить из подполья. Если она до утра не позвонит Полянской, то завтра в бой вступит тяжелая артиллерия. Ты сама понимаешь, какие у Клавдии Петровны возможности, так что мало никому не покажется. Скажу больше, если у нас завтра не получится найти Люсю, то с четверга ее будут искать люди Саныча, который из-за сына попал в идиотское положение. Надеюсь, мне не надо объяснять тебе, что эти люди в методах стесняться не будут?