ИМБ. Она была самым мудрым, добрым, заботливым, умным существом для всех поколений. Мы не могли не равняться на нее. Мне не объяснить тебе все словами, прости. Важно другое. После того как Любовь исчезла, Кассандра возглавила эту экспедицию, оставив Аврору на Перната. Я не знаю, Любовь, почему он убрал из капсулы времени сведения об этом нашем решении. Возможно, он хотел, чтобы ты оставила ее и нас в прошлом, отсекая новую нить удалением сведений из хронологии. Что забавно, мы все хотели тебе помочь жить… но почему-то разделились в способах донесения этой простой идеи.

— А ты чего молчишь?! Тебе было плевать на нас с самого начала, все, что ты искала и желала, — это найти эту Кассандру! А она, оказывается, на стороне Варвара!

Первый и последний порыв личной злобы в ее адрес закончился падением Насти на пол в тот же момент, как она резко поднялась и хотела ударить и без того с трудом стоящую Любу, которая попыталась поймать слабое тело на лету, что вылилось и в ее потерю сознания.

Не было никакого сна — лишь плавное падение во тьму, где внезапно вырисовались очертания помещения, выделив человека справа от нее легким подсветом лампы. Настя пришла в себя столь быстро, сколь инстинкты так и тянулись к защите в чужеродной среде. И на то были причины.

— Все это время тебя интересовала лишь эта Кассандра, — сокрушаясь от ужасного открытия, выговаривала Настя для самой себя. — Мы были для тебя лишь инструментом… вторым планом… вторых ролей хронологии… — Чуть придя в себя, она посмотрела на Любу искаженным от непонимания лицом. — Я все равно не понимаю… почему нельзя было с самого начала ввести нас в курс дела. Объясни, пожалуйста, к чему…

— Опыт научил собирать информацию до исполнения решительных мер.

— Собрала?! Молодец, поздравляю! Дальше что? Пусть вся цивилизация сгинет, лишь бы ты со своим божеством встретилась — нет, такой вариант мне не подходит!

Впервые Настя увидела на лице Любы волнительный пот, поднимающий ценность новой информации до неведомого уровня важности. От раннего человека власти над самой волей не осталось и следа — перед ней предстала женщина, преисполненная отчаяния. Люба села на кресло, глаза ее лихорадочно дергались, пока пальцы ломали друг друга, пытаясь навести порядок в голове. Медленно к ней приблизился робот Оцелота и, положив аккуратно свою руку на ее, дабы успокоить этот неприятный глазу нерв, произнес с искренней заботой:

— Это было сто шестьдесят пять лет назад. Когда мы прилетели сюда, Кассандра отправилась к ступеням. Мы думали, что, возможно, ты здесь. Посмотри на эти три криокамеры — одна для меня, остальные для тебя. Ты знаешь ее лучше всех, минимизировать случайность путем расчета — ее призвание. Я единственный, кто согласился с ней лететь, потому что иначе не мог. Видимо, понял я со временем, она также не могла иначе. Если уж Кассандра нашла причину для союза с Варваром — я не могу сомневаться в верности этого решения.

— Я должна узнать, — процедила она сквозь зубы мрачно.

— «Слово Свидетеля нуждается в слушателе столь же, сколь слушатель заслуживает наставления на будущее не в ущерб настоящему». Ты знаешь ценность этих слов. Привязывать к прошлому слишком опасно. Кассандра могла вернуться на Аврору и пресечь твое исчезновение, могла даже появляться тут время от времени, загрузить в Малого архивацию событий, чтобы в будущем узнать, что ты была здесь, и безошибочно прийти в нужную дату. Любовь, если сама Кассандра разрешила себе свободу, то разве тебе это запрещено?

— Она была там вместе с Варваром, на Коме, до того, как Бэккер совершил свой первый прыжок в прошлое. Я понятия не имею ни откуда они там взялись, ни к чему… — Тут Люба запнулась и, взяв себя в руки, обрела намек на былую силу характера. — Я хочу вернуться еще раз, чтобы поговорить с ней.

— Любовь…

— Надо успеть до того, как они исчезнут. — Настя перебила Оцелота, всецело поддерживая эту задумку. — Что? Мне тоже интересно, почему происходит то, что происходит.

— А теперь слушаем меня. — Оцелот был серьезней некуда, но не зол — как раз наоборот, он боялся за них, вот и приходилось говорить с усилием. — Я измерял тепловую сигнатуру Осколка каждый раз до вашего прыжка и после и могу сказать точно — еще два-три вы можете сделать, причем это с учетом необходимого для отлета с Целестина. Прибавим к этому ваше ухудшившееся состояние из-за частых перемещений за последние десять часов. Я подкормил вас новыми бактериями, им приходится справляться с двойной работой, а дополнительная нагрузка на вас сейчас — это и дополнительное влияние Осколка на них.

Люба переглянулась с Настей ради подтверждения своей догадки — они готовы завершить этот бесконечный день, наконец-то созрев до финальных прыжков, четко зная все события битвы с поведенческой картой игральных фигур.

— Я должна поговорить с ней, Оцелот. А там будь что будет.

— Вмешиваться в сражение Техгруппы с Варваром слишком опасно. — Настя хотела помочь Любе с формированием окончательной цели, наконец-то расчистив поле маневра от вороха причин и следствий. — Возможно, мы сможем помочь с последствиями.

Люба одобрительно кивнула, не без удовольствия наблюдая за взрослением Насти, ставшей наконец-то напоминать ее саму не в юности, а уже на исходе Триединства, когда уроки богов наконец-то поддались усвоению. Самой Любе вернулось то самое состояние примирения с участью, хорошо изученное и заслуженное во времена эпилога, когда она делала письма для ориентирования, что в итоге и позволило принять и получить удовольствие от простоты последних дней жизни.

Вновь они вернулись в прошлое, прямо к тому моменту, когда Бэккер вот-вот и должен был поддаться власти Вселенной, проиграв сражение своей жизни — сражение с судьбой. Настя и Люба стояли рядом друг с другом со стороны пещер, в каких-то двадцати метрах в стороне от Бэккера, ожидавшего прихода Варвара. По плану они должны были ждать, но Настя, ведомая взбунтовавшимися против данной затеи инстинктами, ударила Любу по ноге, дабы та упала и не мешала ей добежать до Бэккера. С каждым шагом Настя пыталась визуально раскрыть свое местоположение, махала руками, старалась прыгать, сделать что-то, чтобы Бэккер смог отвлечься от подступающего Варвара и увидеть ее. Но не только Бэккер не поддался ее влиянию: Настя также недооценила Любу — та за счет мелких осколков в руке вернула их раньше времени в настоящее.

— Что у вас случилось?

— Излишняя инициатива. — Люба готовилась строго отчитать Настю, словно расстроенная поведением беспечной дочери мать, но та вновь кинулась на нее,