Её работой было отговорить нас от развода. Поэтому её слова не показались мне давящими, пусть они такими и были. Как и причина, указанная Артёмом. От этого было даже обидно.

— Моя измена, ваша честь, — буркнула я и опустила глаза.

— После первой его, — махнул в сторону Никиты Тёма, — и я уверен, да.

Я выдохнула, боясь смотреть на бывшего мужа. Но была ли я лучше? Вряд ли.

— Василиса, я… — начал было он.

— Вы признаёте то, что вступали в отношения с кем-то, кроме жены, во время вашего брака? — продолжила наседать уже на него судья.

Он махнул головой, будто желая скинуть с себя всю эту грязь.

— Один раз — так же, как и она. Мы в расчёте, — заставил рассмеяться Артёма он.

Остальные отреагировали хмуростью.

— Второй причиной значится… — судья запнулась, — вступление в брак под давлением и в состоянии аффекта. Как вы объясните это?

Тут я уже непонимающе взглянула на мужчину рядом. Тот поджал губы и повернулся ко мне.

— Прости, Вась, — тяжелые слова, — помнишь, я рассказывал тебе, что есть причина почему я простил тебя?

Я кивнула.

— Это… хреново, Вась. Но сама ты бы этого попросту не вспомнила, — он повернулся к судье, — мне нужен свидетель.

Она перевела глаза на меня, такую же непонимающую.

— Мы пошли вам на уступки, однако… это переходит все границы! — зло прошипела она.

Шанхай оскалился в улыбке. Тёма отреагировал тяжёлым взглядом на женщину, а потом на Вадима и обратно с поднятой бровью. Она всё поняла, как и то, что он догадался о взятке с её стороны. Это повлияло на её решение:

— Проводите свидетеля в зал заседания.

Через минуту с другой стороны от Артёма стояла Карина и пыталась давить улыбку. Никита сжимал кулаки и сверлили её взглядом так, что было страшно мне.

— Давай, — ледяным тоном «приободрил» ёе Тема.

Я уже совсем ничего не понимала.

— Он… её опоил, — её голос дрогнул, но она продолжила, — Василиса с какой-то своей подружкой пришла в клуб Шанхая. Где-то чуть больше года назад. Они почти не пили, но Никите она с первого взгляда понравилась, — её губы искривились, — он купил ей випить. Я даже видела, как он что-то засыпал в тот бокал, — жестокая усмешка, — подружку подцепил сам Шанхай, а она всего глоток сделала — сразу отключилась.

Воздуха в лёгких не было совсем, я боялась дышать.

— Я изменился, Василиса… — уронил голову в ладони Никита.

Шанхай закатил глаза.

— А он сам её еле в приватную комнат унёс — пьяный был в ноль, — продолжила она, — вышла она оттуда уже через час. Попросила отвезти еёв туалет, а потом вызвать на её телефоне такси. Я помогла, — она усмехнулась, — подружка ушла вообще под утро — со спокойным лицом, а эта вышла уже с потекшей тушью, будто всё время ревела.

Вдох. Боль где-то в груди, боку и голове. А ещё холод по всему телу.

Слёзы я не сдержала. Просто отпустила крепкую Артёмову руку и закусила губу, ожидая продолжения.

— Через месяц или больше позвонила мне. Спросила номер Никиты, — она поджалась под его взглядом ненависти, — я дала. Спросила зачем ей, она не ответила. А через неделю они расписались, — усмешка, — на свадьбе она тоже ревела — я видела. Потом стало известно о её беременности.

И я не выдержала:

— Почему ты не сказала раньше? — голос был сиплым от рыданий, которые я сдерживала.

Мир казался расколотым — словно всё, на чём я строила свою жизнь, стало прозрачным и хрупким. Словно мою душу вывернули и вытряхнули.

Я целый год жила с тем, кто мною воспользовался.

— Потому что думала, что так ты отстанешь от Артёма, — она хмыкнула, — не судьба, видимо.

Я не смогла даже поджать губы. Не в силах была и сказать ей что-то в ответ. Как и почувствовать хоть что-нибудь.

— Сожалею, — сочувствующе произнесла судья после некоторой паузы.

Артём попыток потрогать меня не предпринимал, будто чувствуя, что я этого не перенесу. Только смотрел.

— Хочешь сесть? Или воды? — участливые вопросы.

Я качнула головой.

— Мы можем отложить вопрос о месте жительства ребенка до следующего заседания, — предложила женщина, — свидетель может идти. Однако, я бы на вашем месте подала заявление об изнасиловании.

Я качнула головой снова. Карина вышла из зала в сопровождении взглядов Шалаховых.

— Это ненадолго, — продолжил за меня Артём.

Передо мной была поставлена и открыта бутылка с водой, а после и сунута к самому рту. Глоток я сделала, уже понимая, что попросту не чувствовала жажды — всё закрыл страх. Грязь, страх и омерзение.

— Ребёнок… — начала было судья.

Но была перебита резким от Тёмы:

— Должен остаться с законными родителями. У меня с собой свидетельство о рождении, справка об отцовстве и признанный сотрудниками ЗАГС тест об отцовстве.

Ей передали три документа, копии которых легли и напротив меня. Я провела указательным пальцем по печатным буковкам свидетельства о рождении моей дочери.

Софья Лидер.

Тест ДНК. Девяносто три процента.

Я выдохнула с шумом. Такого расслабления в моем теле и сознании точно ещё не было. Потому что… Артём всё это время был отцом моей дочери!

Мне казалось, что над головой прогремел гром, прежде чем до моих ушей донеслись слова судьи, что заседание окончено.

Теперь меня не связывало с ним ничего. Я была свободна от его проклятого гнёта.

Его крики в этот момент казались мне далёким шумом, словно в ушах поселился свободный и чистый океан, заполонивший всё пространство — и я была его частью. Целой. Осознанной. И чистой. Теперь чистой и непорочной.

— Скорую! — закричал кто-то вдалеке.

Ещё один гром. А я всё плыву по тому океану, который удерживает меня в своих тёплых объятьях. Я хотела бы закрыть глаза, но у меня будто бы не было век, чтобы сделать это — всё было мутным, туманным и облачным.

Гром. Совсем рядом. Крики. Визг. И моя улыбка.

***

— Не разбуди её, — шёпот.

Галина Ивановна сегодня была чем-то недовольна.

— Артём, я сейчас тебя выгоню! — она уже зарычала.

Рядом запищала Соня. Я сразу же открыла глаза. Пусть и пожалела об этом — свет ослепил.

— Она просто упала в обморок, Галя, — суровый тон моей мамы, — в её положении это нормально. Да и суд не пошёл на пользу состоянию.

Я встретилась глазами со светящимися дочери. Она сразу же потянула ко мне ручки.