— Этот человек мог быть незарегистрированным сенситивом. Такое редко, но случается. Это необязательно Петр.

— Все встает на свои места! — воскликнула Аннет. — У Лазурного поэта есть тайна, и я подошла к ней слишком близко.

Она вновь села рядом с автоматоном и принялась внимательно его разглядывать.

— Жалко, он не умеет говорить, — произнес Максимилиан с улыбкой. — Рассказал бы нам, в чем дело.

— Если он произнесет хоть звук, я умру от страха, — с дрожью в голосе сказала Аннет. — Можно завести его еще раз? Давайте дадим ему целый карандаш.

Максимилиан принялся шарить в ящике секретера, но Аннет опередила его. Достала из сумочки собственный любимый карандаш — позолоченный, из мягкой благородной древесины — и осторожно просунула в щепоть тонких пальцев автоматона.

— Это левая рука, — заметил Максимилиан. — Автоматон пишет правой, вы что, не обратили внимания?

Он покрутил ключ в спине автоматона, вставил ему в правую руку второй карандаш и нажал рычаг. И тут автоматон сделал то, чего втайне опасалась Аннет. Он рассмеялся.

Все было так, как нарисовала ее фантазия: фарфоровые челюсти дробно застучали, стеклянные глаза принялись вращаться в орбитах. К счастью, Поэт смеялся беззвучно, но зрелище было без того жутковатое. Аннет вскочила, взвизгнула и кинулась к Максимилиану. Тот немедленно приобнял ее за плечи.

Лазурный поэт резким движением опустил обе руки на стол и принялся писать — сразу двумя карандашами. Руки расходились на ширину листа, торопливо вычерчивали буквы и странные символы, медленно сближаясь. Затем автоматон разводил руки и принимался за следующую строку. Жужжали валики, мерно пощелкивал механизм, шуршал грифель. Максимилиан и Аннет затаили дыхание.

— С ума сойти! — потрясенно произнесла Аннет, когда завод кончился и автоматон замер. Ей было ужасно любопытно, что такое написал Поэт, но подойти к нему она побаивалась. — Он раньше делал так?

— Нет, — не менее потрясенно произнес Максимилиан. — Никому не приходило в голову дать Поэту два карандаша одновременно. Все верно: именно так и писал Жакемар! Вы случайно запустили какой-то скрытый механизм, когда сунули ему в руку второй карандаш. Посмотрим, что он нам поведал. Сдается, сейчас мы узнаем страшную тайну.

— Что это такое? — произнесла Аннет, когда Максимилиан протянул ей исписанный лист бумаги. — Это не стихи. Здесь всего лишь шесть слов. «Из сердца гор прими бесценный дар», — прочитала она. — Остальное — символы, цифры, рисунки…

Максимилиан заглядывал через плечо Аннет, весьма вольно положив руку на ее талию, но девушка была так увлечена, что не возражала.

— Схематическое изображение циферблата, — уверенно сообщила она, тыкая пальцем в бумагу. — Стрелки показывают пять с четвертью. А это пчела. Видите крылышки и жало? Затем он изобразил колокол. Похож на морской. Вот язык, вот ушко. Орел и рядом цифра пять. Смотрите, рисунок сердца… оно механическое, составлено из шестеренок! Как любопытно! А вот что это за круги?

— План, — медленно произнес Максимилиан. Аннет ощутила, как его теплое дыхание пощекотало ей ухо, спохватилась, неловко сбросила его руку с талии и отошла. Максимилиан продолжил, как ни в чем не бывало:

— Я видел подобные схемы в учебнике по лабиринтистике. Поэт нарисовал простой концентрический лабиринт, но видите — здесь стрелка. Она наверняка показывает определенное место, где что-то спрятано…

— Сокровище?!

— Мастерская Жакемара.

Аннет и Максимилиан посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.

— Какие мы молодцы! Выведали у Поэта секрет, над которым бьются наследники мастера без малого две сотни лет.

— Не очень-то радуйтесь, — заметила Аннет. — Остаются два вопроса: где этот лабиринт и что это за цифра и символы. И строка про бесценный дар. Лабиринт в горах? Или живой лабиринт, в котором мы гуляли?

— Мастерская здесь, в городе. Жакемар не стал бы мотаться в горы каждый раз, когда ему приходило в голову вылезти из постели очередной красотки и поработать. Живой лабиринт не концентрический. Ничего общего со схемой. Два символа из пяти мне прекрасно известны. Вы не узнали циферблат? Именно он изображен на брелоке, который показывал Ангренаж. А символ пчелы… вот он.

Максимилиан взял стола свои часы, что-то отстегнул от цепочки и протянул Аннет.

— Вы не успели рассмотреть брелок в прошлый раз. Ангренаж подсуетился и перехватил его.

Аннет живо схватила золотой кругляш и поднесла к глазам. На блестящей поверхности раскинула крылья выпуклая пчела. Аннет восторженно погладила пчелу, нехотя вернула брелок Максимилиану, опустилась в кресло и откинулась на спинку.

Минуту она сидела молча, потрясенная открытием. В комнате царил таинственный полумрак. В коридорах гостиницы стояла тишина, только за окнами едва слышно шелестел ветер. Стеклянные глаза Лазурного поэта мерцали. В окружающих тенях Аннет чудились неведомые существа и ловушки. Она ощущала холод подземелий и видела блеск сокровищ.

Максимилиан зажег верхний свет, сел за стол и принялся внимательно изучать листок, хмуря густые брови.

— Что мы будем делать теперь? — прервала молчание Аннет.

— Сложно решить, — пожал плечами Максимилиан и положил ладонь плашмя на стол. Аннет с жалостью глянула на изуродованный мизинец. Босс перехватил ее взгляд и торопливо убрал руку. — Если поступать по совести, нужно сообщить о находке наследникам Жакемара. Если поступать по закону, можно ни о чем не беспокоиться. Они продали Поэта, и теперь он со всеми его тайнами и механическими потрохами принадлежит фирме Молинаро. Можно сообщить будущему покупателю, но определенной договоренности с ним нет, поэтому этот вариант я пока рассматривать не буду.

— Да, нужно все рассказать наследникам, — упавшим голосом произнесла Аннет. — Они могут знать, что означает прочая белиберда, которую нарисовал Поэт. Они найдут тайник и спасут город. Кому принадлежит клад?

— Сложный вопрос. Обычно две трети нашедшему, треть государству, но, думаю, какая-то доля должна отойти наследникам и городу.

— Они отыщут мастерскую, продадут сокровища Жакемара и спасут город. Выкупят право аренды.

— Или заберут все денежки себе и оставят город самостоятельно разбираться со своими проблемами.

— Максимилиан, — неуверенно произнесла Аннет, — я сейчас предложу одну глупую, неправильную вещь… Что, если пока никому не рассказывать об открытии? Давайте попробуем найти мастерскую самостоятельно! Не подумайте, деньги меня не интересуют! Понимаете, это… это приключение. Когда мы будем возвращаться — вы сказали, через два дня? — мы отдадим схему Ангренажу и его кузенам. Но в эти два дня попробуем разгадать загадку сами! У вас же есть опыт поиска утраченных сокровищ? В конторе болтают, вы сопровождали археологические экспедиции, удирали от дикарей, бродили по джунглям и развалинам древних храмов, искали священные статуэтки, которые потом продали клиенту за баснословную сумму…