стоило по голове подсвечником бить… или уж добивал бы? Тогда и проблем было бы поменьше.

– Не мешай… воины… ярость… что ж я такое слышал…

– Берсеркер, – подсказал тихо Чезаре. – Оно?

– А ты откуда знаешь?

– Не одному ж тебе умным быть. Сказки слышал как-то разок… вроде как были такие люди…

Леоне кивнул:

– Точно. Вспомнил. Вроде как в битве они теряли рассудок, в них вселялся дух какого-то животного, и резали они всех, не разбирая на своих и чужих.

– С этим нам повезло. Этот хотя бы разбирал, кто и где.

– Это да. – Леоне подумал, что бы случилось, возьмись Энцо резать всех, кто попадется на пути… с него бы и начал, точно. А смог бы Леоне защититься?

Ой вряд ли.

– А потом с ними что было?

– Силы кончались, они и падали… ты знаешь, похоже на то. И по внешности… вирканги, у них это встречалось. Они как раз светловолосые были, голубоглазые…

– Этот не голубоглазый.

– Посчитай, сколько лет прошло, кровь и разбавилась. Но даже у них это встречалось крайне редко, может, один-два человека в поколении…

– Определенно нам повезло. А потом-то они в себя приходили?

Леоне задумался. Вирканги – не слишком полезная тема для священника, так, знать приходилось, потому что надо. И о других народах, и о других религиях…

Вирканги до сих пор живут в своей Вортенгии, и религия у них своя. Безбожники, зверепоклонники…

– Ага, погоди… Вспомнил! У них вроде как у каждого рода есть в предках какой-то зверь. И вот в бою этот зверь может даровать достойнейшему из потомков свой дух.

– Судя по шипению – та еще гадина у Энцо в предках была, здоровущая, – хмыкнул Чезаре. – Так что там с разумом?

– Ничего. Бой закончен, дух ушел… человек должен прийти в себя.

– Должен?

– Если не помрет.

Чезаре хотел привычно пожать плечами, но было больно.

– От нас что-то зависит?

– Разве что накормить его попытаться. Насколько я помню… дух-то там с плотью не особенно дружит. Вычерпывает до донышка, вот люди и мрут.

– А, вот оно как. Ладно, сейчас чуточку уложится – попробуем. А пока там на столике моя фляга. Попробуешь ему влить?

– У тебя там что?

Чезаре потупился. Ну… у всех же бывают свои слабости?

– Вишневая наливка. Сладкая.

Чего стоило Леоне проглотить язвительное замечание…

Не подобает же! Он же наемник, он же герой, ему надо крепленую стаканами хлестать, горькую настойку… нет? Нет. Вишня и сладкая.

– Сейчас попробую.

Но влить в рот Энцо наливку не получилось. Мальчишка так стиснул зубы, что их можно было только ножом разжать, а на это мужчины пока пойти не решались.

* * *

– Что с ним?

Бой закончился, и Паскуале поспешил к племяннику.

– Пока жив.

– Пока? – не понял Паскуале.

Леоне, недолго думая, выдал все, что знал о берсеркерах.

Паскуале задумался:

– Вообще, я не знаю, что там у него с предками… вроде как мать такая же была…

– Из… этих?

– Нет. Светленькая, да и сестра у Энцо такая же.

– А про виркангов они ничего не говорили?

– Как-то мы не слишком общались. Мать померла в чуму, а Энцо и сам может не знать.

– Может, – согласился Леоне. – Особенно если погулял кто… там же не законный брак, а кровь учитывается.

Паскуале поморщился, но смолчал. Бывает всякое, чего зарекаться? А то он сам по бабам не гулял?

– Оно… оно живое? – послышался голос за спиной.

Паскуале развернулся и столкнулся с враждебными взглядами матросов.

– Это тебе не оно, а мой племянник! Дан Феретти, – зарычал купец, отчетливо понимая, что если он не переломит ситуацию сейчас… то потом уже рыбам объяснять придется. Испуганная толпа – зверь очень опасный. Даже для себя самого.

– Оно не кинется?

И самое ужасное, что и капитан, и помощник капитана, и боцман… да все, кто уцелел в резне с пиратами, сейчас с явной опаской глядели на Энцо. Только что не крестились.

– Он тебя от пиратов спас, а ты вот так?! – рявкнул Паскуале. – Ах ты ж…

– А если он щас как встанет! Да как прыгнет? – протянул кто-то из матросов. Паскуале даже имени его не знал, вот еще не хватало, всякое запоминать. Да и… после боя голова почти не работала, кружилась, ноги подкашивались. Но в морду-то дать его сил хватит, это уж точно!

Леоне сделал решительный шаг вперед:

– Уважаемые ньоры, бояться нечего. Лоренцо Феретти, может, даже и не выживет, не то что кидаться. И ничего страшного в этом нет. Кто-то из вас слышал о виркангах?

Священником он готовился стать не зря. Внимание всех матросов мигом переключилось на Леоне Каздеи. Звучный голос, уверенная осанка, да и интонация…

– Это такие… зверолюди? – вспомнил кто-то из матросов.

– Не зверолюди, – поправил Леоне. – Просто в момент смертельной опасности в них якобы вселяется дух предка. И дает возможность спастись. Вот как сегодня с даном Феретти.

Всеобщее внимание снова обратилось на окровавленного Энцо. Но Леоне не дал ему перерасти в страх.

– У дана Феретти мать была из виркангов. А сегодня нас бы всех перерезали, если бы не он.

Соврал, конечно. Ну так что же? Так проще, чем разъяснять каждому.

Матросы переглянулись.

– А-а… это он типа… змея, что ли?

– Или кот. Те тоже шипят, – кивнул Леоне. – Вот когда предок приходит… То есть церковь этого не одобряет, поэтому вы ничего не слышали. Ясно?

Матросы зафыркали. Лед был сломан. Если смеются, то не боятся.

– Так вот! И советую в храме об этом не упоминать, а то епитимью наложат, – поднял палец Леоне. – Если человек оказался в смертельной опасности, как мы все сегодня, предок может даровать потомку свою силу, ярость, умения… вы видели дана Феретти. Это называется берсеркер. Только вот детское тело не предназначено для такого. Энцо вычерпал все силы до донышка и вполне может умереть. Мы, конечно, попробуем его откормить-отпоить, но может не получиться. Тогда он и без вашей помощи прекрасно помрет. Дня через два-три.

Матросы переглядывались.

Жутковатое происшествие получило свое объяснение, и даже не страшное. О виркангах они слышали по тавернам, да и о берсеркерах слухи ходили.

Матросы зашушукались. Послышалось: «а-а, ясно», «вон оно чего» и даже «вот ведь мамаша». Леоне придираться не стал. Пусть хоть что говорят, лишь бы за борт не выкинули.

Первым в себя пришел капитан:

– А ну, по местам! Дело забыли?! У нас теперь два корабля, не один! Шевелись, вшивая команда!!!

Спорить с ним было сложно. Команда зашевелилась. Бросить пиратский корабль? Вот еще! Пробросаешься!

Но и вести его в порт…

Нужна призовая команда. А сколько?

Экипаж карраки – сто пять человек. Это не считая пассажиров. На призовой корабль надо хотя бы – хотя бы! – тридцать. А сколько ранено? Убито? Сколько не стоит на ногах?

На снасти пришлось отправляться и пассажирам в том числе. Но Паскуале не протестовал. Лучше уж потрудиться, чем пойти рыбам на корм. Да и пиратский шлюп упускать не хотелось[9].

Видимо, пираты давно крутились вдоль берегов, в трюме у них было много чего интересного. Паскуале собирался как