Бойцы атакуют. Валет оказывается между ними и подростками. Боец пытается обойти его с фланга, Валет взмахивает рукой – и в горло его противника по рукоять вонзается нож. Женщина в броне замахивается клинком, но Валет ныряет, и другой его нож, пройдя по дуге, входит ей глубоко под колено. Она падает, визжа и ругаясь. Валет кидается на влажный сетчатый настил, скользит по нему и пяткой бьет в коленную чашечку другого бойца, который тоже пытается зайти с фланга, всем весом своего тела разбивает щиток брони. Алексия слышит треск ломающейся кости сквозь грохот ливня.

– Мальцы!

Как он ощущает приближение противника? По движению воздуха, мгновенному отсутствию дождя, запаху – или ему помогают более тонкие бойцовские чувства? Он выламывает большой палец противнику, чью коленную чашечку уже разбил, – снова раздается хруст кости, – хватает нож и, нырнув под опускающееся лезвие, втыкает его в незащищенную заднюю часть предплечья нападающего. Тот роняет клинок, и Валет ловит оружие, прежде чем оно, с лязганьем отскочив от настила, улетело бы прочь, и вонзает противнику в подъем ноги. И вскакивает. С пустыми руками.

– Возьми оружие врага, – мокрые от дождя волосы облепили голову, лицо австралийца. – Используй против него.

И он снова подзывает: «Ну же, иди сюда».

Оставшийся боец, женщина, нерешительно тянет руку к шокеру. Потом качает головой.

– Умница, – говорит Валет. Он вытаскивает один нож из колена павшего бойца, другой – из горла трупа. Вытирает о мокрые лохмотья рубашки, переводит дух и вкладывает в ножны таким быстрым движением, что Алексия не в силах за ним уследить. – Забирайте то, что принадлежит вам.

Потоп превращается в ливень, потом в дождь, потом в морось. Все заканчивается. В Байрру-Алту отовсюду капает. Лучи света обращают капли в миллиард бриллиантов. Высокий город надевает свои драгоценности. Над платформами и уровнями вьются струйки пара. Валет поднимается по ступенькам. Алексия сдерживает ликование. Он не смотрит на нее. Народ Байрру-Алту кивает, когда он оказывается среди них. Он их будто не замечает. Все молчат.

Внизу, на месте побоища, заббалины выходят из тени.

Алексия разыскивает его в хампи из листов пластика, прицепленных к каким-то опорам. Пластик провисает от собравшейся дождевой воды. Валет стоит на коленях, спиной к ней. Он голый. С осторожностью и аккуратностью, с нежностью чистит и точит свои клинки.

Алексия долго стоит и наблюдает за ним. Она еще ни разу не видела лунного мужчину обнаженным. Физиологические изменения, вызванные лунной силой тяжести, изящны и одновременно отталкивающи. Почти человек. Зловещая долина. На нем почти нет лоскутка кожи, который не был бы прошит шрамами. Наверное, ему двадцать с небольшим, хотя в нем ощущаются самообладание и скрытая боль старика.

– Достаточно насмотрелась?

Алексия вздрагивает.

– Прости.

– У меня была тетя, которая пользовалась этими духами. Тетя Мэдисон. Ненавидел эту суку.

– Я пришла не вовремя, я пойду.

– Не уходи. – Он похлопывает по подушке своей постели. – Если тебе не претит сидеть напротив мужика с голыми причиндалами.

– Вовсе нет.

Она садится на подушку, скрестив ноги. Это пластик, набитый обрезками пластика. Его постель – гнездо из тряпья. С негерметичного потолка капает вода. Валет трудится сосредоточенно и усердно: водит точильным камнем по лезвию.

– У каждого свое вуду, – говорит он. – Когда я был джакару, первым делом надевал правую перчатку и правый ботинок от скафандра. Каждый раз. Ну а после драки меня не назовешь общительным.

– Понимаю.

– Уверяю тебя, Ле, не понимаешь.

Он поднимает клинок и поворачивает, ловя свет. Вдоль лезвия бежит пламя. Он играет с ножом, крутит, подбрасывает – хитрые трюки следуют один за другим. Потом нож снова падает ему в ладонь. Он делает молниеносное движение правой рукой. Острие клинка оказывается на волосок от горла Алексии. Он не смотрит на нее. Она не вздрагивает.

– Хочу тебя прямо на этой постели, – говорит бразильянка.

Теперь их взгляды встречаются. На губах австралийца – ухмылка. Свет на клинке: нож возвращается в ножны. Алексия расстегивает промокшие шорты и бросается на Валета Клинков. Опрокидывает на спину и оказывается сверху, стягивает мокрую майку, расстегивает лифчик. Оседлывает его, прижимает бедрами и руками к гнезду из тряпья. Валет сопротивляется, но у нее сила Джо Лунницы, и он, расхохотавшись как безумный, тянет ее вниз.

Они целуются. Она обхватывает его лицо ладонями.

Потом она тянется к его яйцам. Безволосые, гладкие как стекло.

– У меня свое вуду, – говорит Алексия. – Мои мужчины бреются.

– Хм, тут все бреются, – отвечает Валет. – После первого же случая, когда лобковый волос застревает в пов-скафе.

Потом он ее поднимает, и Алексия тихонько вскрикивает, а он сдвигает ее вперед. Кусает за внутреннюю сторону бедер; Алексия скользит навстречу, чтобы оседлать его лицо. Она теребит соски большим и указательным пальцами, пока он ест ее изнутри. Тяжело дышит в диско-ритме движений его языка, который кончиком касается клитора. Мышцы напрягаются, сжимаются. Еще рано. Она поднимает ногу и поворачивается, чтобы схватить его член. Он длинный и изогнутый влево. Она проводит по нему руками вверх и вниз, плюет в ладонь и полирует головку. Валет издает сдавленное ругательство, и его язык переходит к исследованию ее половых губ. Он ее ест. Выедает. Она опускается к его члену. Он подергивается у нее во рту. Она берет его в себя так глубоко, как только может без рвотных позывов.

Корасанзинью. Так она называла тот маленький треугольник под головкой члена Нортона, где происходило волшебство.

Нортон.

Она касается корасанзинью ногтем указательного пальца. Валет вскрикивает, потом хохочет.

О, как давно никто не смеялся во время секса. Как давно она не слышала чей-то смех.

Она оборачивается и смотрит на него.

– Ну что, лунный мужчина, какие у вас здесь особые фокусы?

Он ловко перекатывает Алексию на бок, сгибает ее левую ногу кверху, берется за правую, вытягивает и проникает внутрь. Она матерится по-португальски. Они самозабвенно трахаются. Позы, вариации, время: Алексия теряет счет всему и в какой-то момент оказывается лежащей на спине, согнувшись пополам, запрокинув ноги за голову – по-португальски это называется «эмпильядейра», – и, взглянув мимо ритмично движущихся бедер Валета, видит трех детей, которые подглядывают за ними через щель в хампи, сквозь которую все еще капает вода.

Она с воплем выкатывается из-под партнера и пытается прикрыться влажными тряпками, из которых он собрал свою постель.

– Приветики, – говорит один из троицы. Алексия решает, что это мальчик. – Мы просто хотели спросить: вдруг, когда вы тут закончите, вам захочется прийти и посмотреть, как работает водопровод?