– Леора Флинт! – улыбаясь и не выпуская моей руки, произносит она. – Я с нетерпением ожидала возвращения в Фетерстоун, чтобы познакомиться с тобой.

Её белозубая улыбка напоминает оскал лесного зверька, и я смущённо отнимаю руку. На меня устремлены все взгляды, а мне бы хотелось только услышать новости из Сейнтстоуна. Успела ли Верити сообщить Лонгсайту о готовящемся нападении на больницу?

Заседание Совета открывает Сана. Она встаёт и обращается к старейшинам, которые слушают её, как школьники учительницу.

– У меня плохие новости, – начинает Сана. – Наши глаза и уши в Сейнтстоуне встревожены: нам советуют быть более осторожными, чем обычно. И я согласна – у меня есть на то важные причины. Не раз и не два в последние дни наши планы неожиданно перечёркивались.

Никто не произносит ни слова, но настроение в комнате заметно меняется. Улыбки уступают место озабоченности и тревоге.

– Для наших помощников в Сейнтстоуне, во́ронов, настали тяжёлые времена. Отмеченные стали гораздо осторожнее, не желают мириться с небольшими пропажами. Ходят слухи, что мы не только крадём еду, но и уничтожаем посевы и убиваем скот.

Да, Лонгсайт говорил именно так, это его рук дело.

– А ещё говорят, что мэр берёт под стражу всех во́ронов, до которых может дотянуться. Теперь никто не может чувствовать себя в безопасности. Никто.

Оглядев комнату, Сана останавливает взгляд на мне.

«Кто? – бьётся у меня в голове вопрос. – Кто там не чувствует себя в безопасности? Я пришла сюда, чтобы защитить родных и друзей! Лонгсайт обещал оставить их в покое!»

– Но вы всё сделали и вернулись благополучно! Вы принесли столько еды! – благодарно восклицает Касия, и мы все киваем и тоже благодарим Сану за вчерашний ужин.

– Касия, задумайся! – Сана говорит мягко, но настойчиво, в её голосе звенит сталь. – Мы уже много лет так не голодали. Нельзя сказать, что продуктов у нас когда-нибудь было в избытке, но на этот раз закончилась даже мука, и мы несколько дней не могли печь хлеб! Тропы, по которым мы обычно пробирались в Сейнтстоун, оказались утыканы капканами и ловушками. Одна из наших лошадей сломала ногу. Другие мэры Сейнтстоуна боялись и презирали нас, позволяя всё же брать понемногу припасы. Однако Лонгсайт не таков. Он разжигает ненависть к нам, чтобы оставаться у власти. Нам казалось, что это пустые разговоры, однако так к нам относятся многие. Например, Джек Минноу. И Лонгсайт прислушивается к его словам. Мне кажется, нас – вас, всех нас – намерены уморить голодом.

После короткой паузы Касия произносит:

– Это наказание. Силы природы…

– Нет! – Сана прерывает старейшину так резко и отрывисто, что я подскакиваю на стуле. – Нас никто не наказывает! Силы природы вовсе не обернулись против нас. Мы не сделали ничего дурного, кроме того, что посмели появиться на свет и пытаемся выжить. Теперь у нас есть еда, но вскоре снова наступит голод. Полагаю, вы все прекрасно знаете, что будет дальше: что бы ни случилось у отмеченных плохого, они обвинят нас. Уже сейчас нас представляют ужасными и жестокими, чтобы люди в Сейнтстоуне привыкли к этой мысли, чтобы, когда придёт время, их можно было убедить выступить против нас с оружием в руках – стереть нас с лица земли. Конечно, стены, о которой рассказывают легенды, вокруг наших земель больше нет, но ничто не помешает отмеченным развязать войну.

Сана права. Пропавший скот, плохой урожай – Лонгсайт в последнее время не гнушается ничем, чтобы обвинить пустых. В Сейнтстоуне мы никогда не знали нужды. Нам никогда не приходилось голодать. А что говорит Лонгсайт? Он рисует устрашающую картину: кровожадные пустые мечтают подняться и разрушить Сейнтстоун! Кто на них нападёт? Исхудавшие и оборванные жители Фетерстоуна? Смех да и только. Да эти несчастные иногда и собственных детей не могут поднять на руки! Мне жаль их, и страшно подумать, что их ждёт. Мой дом теперь здесь, и нам угрожают войной.

– Что скажешь, Леора? – спрашивает Соломон, и я с удивлением поворачиваюсь к нему. Я не ожидала услышать своё имя. – Что ты обо всём этом думаешь?

Откашлявшись, я отвечаю, не поднимаясь с места.

– Вы правы… почти во всём, – признаю я, взвешивая каждое слово. – Мэр Лонгсайт действительно говорит, что жители Фетерстоуна угрожают отмеченным и намерены вскоре объявить Сейнтстоуну войну.

Я беспокойно оглядываю собравшихся. Мне страшно посмотреть им в глаза.

– Но он же не может верить в это? – спрашивает Тания.

– Скорее всего, Лонгсайт хочет, чтобы люди думали, будто вы угрожаете нашему… то есть их образу жизни, – пожав плечами, поясняю я.

– Проще говоря, Лонгсайт ничего так не жаждет, как истребить всех пустых, – произносит Сана. – Время нашего мирного сосуществования с отмеченными закончилось. К чему всё пришло? Мы сидели тихо – и чего добились? – Её голос становится твёрже: – Для них переселения… – это слово она произносит как жестокую шутку, – простого переселения недостаточно. Мало было нас изгнать. Они хотят, чтобы нас не было вовсе! – Глаза Саны горят гневом. – Вы действительно верите, что мы переживём ещё одну голодную зиму?

– А что там с больницей? – Голос Джастуса пробивается сквозь тихий ропот. – Как всё прошло?

Я незаметно перевожу дыхание. То самое нападение на больницу. В комнате становится очень тихо. Неужели все старейшины знали, что готовили всадники? Неужели все одобрили?

– Не знаю, что и сказать. – Сана мрачнеет, а надежда в моей душе разгорается всё ярче. – Всё было… Они как будто знали, что мы придём. Нам едва удалось спастись.

– Откуда они могли знать? – восклицает Тания, и Джастус поворачивается и сверлит меня напряжённым взглядом. Я неотрывно смотрю прямо перед собой.

– Значит, среди во́ронов есть предатель, – охает Соломон.

– Нет… вряд ли… – задумчиво отвечает Сана. – Об этом нашем плане никто не знал. Да если бы и знали… – тихо добавляет она. – Разве во́роны отказали бы нам в лекарствах? – Сана печально качает головой. – У нас ничего не вышло. Простите нас. Если бы мы добыли лекарства и вернулись чуть раньше, то, возможно, спасли бы Руфь…

Я ошарашенно слушаю Сану, силясь понять, о чём она говорит.

– Что ты, Сана, не надо, – утешает её Касия.

– Мы ничего не смогли привезти, – шепчет Сана. – Ни лекарств, ни бинтов, ни хирургических инструментов… – Она тяжело вздыхает. – Даже обезболивающих не нашли. На каждом шагу нас поджидали патрули отмеченных.

Густой сумрак, в котором бродили мои мысли, вдруг развеялся, и вдали вспыхнули лучи рассвета. Никто не собирался взрывать больницу. Охотники пытались лишь добыть лекарства и всякие медикаменты. Меня омывает волной облегчения, по пятам за которой спешит раскаяние. Тания подходит к Сане и берёт её за руки.

– Ты не виновата. Твои ребята сделали всё что смогли. Лонгсайт не позволил вам приблизиться к цели. – Она устало потирает виски. – Знаешь, Сана, наверное, ты права. От Лонгсайта мы милостей не дождёмся.