щеки вспыхнули, мне было стыдно за свою заботу о нем. Затем его слова поразили меня, и я почувствовала, как моя разгоряченная плоть превратилась в белый холод, как будто кровь отхлынула от моих ног. Я попыталась подавить тревожную панику.

— Это Бенни? Я?

— Когда-нибудь, да. Мы все медленно умираем.

Он был резок, быстрый удар в живот. Он провел рукой по своим черным волосам, вероятно, заметив ужас на моем лице.

— Я не знаю, для кого это, — наконец признался Джулиан, затем оглянулся через плечо и заерзал на месте, прежде чем снова перевести взгляд на меня:

— Это не имеет значения, это не причина, по которой я согласился прийти.

— Тогда зачем ты пришел?

Я обратила внимание на то, как Джулиан не торопился с ответом. Как будто я могла видеть слова, быстро мелькающие в щелях его осторожного разума через его глаза.

— Я не любитель делать предположения, пока ни в чем не буду уверен. Я точно так же отношусь к людям. Но, судя по твоим незваным визитам в последнее время, я вижу, что ты из тех, кто не остановится, пока не получит ответы на все вопросы, а в Воющей Лощине ответов нет. Реальность здесь изгибается. То же самое и со временем. В некоторые дни трудно отличить, что реально, а что нет. Этот город может свести тебя с ума, чем усерднее ты пытаешься в нем разобраться. Так что не надо. Ты должна держаться подальше от леса. Ты должна держаться от меня подальше.

— А если я не хочу?

Если я не смогу теперь?

Стальная буря вспыхнула в его напряженных глазах.

— Разве ты не видела достаточно? Я — тьма, проклятый незнакомец, о котором они все тебя предупреждали, — издевался он, его грудь тяжело поднималась и опускалась, и он хлопнул ладонью по груди. — Я мог бы убить тебя. Я должен был убить тебя, — сказал он с битвой в глазах. — Это то, кто я есть.

— Я не знаю, что именно произошло прошлой ночью, но что бы ни случилось, это не твоя вина…

Я начала говорить, и он опустил голову, качая ею, как будто отказывался это слышать.

— Я видела тебя. Ты был напуган, и это было почти как…

Джулиан вздернул подбородок и посмотрел на меня уголком глаза.

— Например, что?

У меня пересохло во рту.

— Я не знаю, как будто ты нуждался во мне…

Слова звучали странно вне моей головы.

— И что-то подсказывает мне, что ты никогда бы намеренно не причинил боль мне или кому-либо еще, и, возможно, я смогу помочь.

Я остановилась, чтобы перевести дыхание.

— Я не вижу тебя таким же, как они, Джулиан. Я не боюсь, как все остальные.

— Не будь глупой. Ты чего-то боишься, и этого достаточно.

Джулиан поднял брови.

— У тебя есть какие-нибудь идеи, что я могу сделать? — спросил он, и я сжала челюсти. — Всякий раз, когда ты видишь мое лицо целиком, все, что ты сможешь увидеть, — это свои страхи. И когда ты посмотрела на меня прошлой ночью, я был там с тобой в том темном месте, которого ты так боишься. Я почувствовал твой ужас. Я слышал твои крики. Я почувствовал это в своем собственном горле! Что бы ни произошло между нами в лесу, — он наклонился, посмотрел мне в глаза, взяв мою голову в ладони, — Что бы это ни было, оно вырвалось, как только ты посмотрела на меня. Ты должна была умереть.

Кислород застыл в моих легких, и мое сердце забилось так, как будто все звезды умерли и пронеслись по небу моей груди.

В глазах Джулиана мелькнуло осознание того, насколько мы были близки, и он убрал руки и провел одной по волосам, схватившись за затылок.

Все, что Фэйбл и Мандэй рассказали мне о полых язычниках, было правдой. Они были прокляты, и я была свидетелем этого. Я взглянула на его лицо и была отброшена назад в колодец моего детства.

Реальность всего этого пробежала у меня по спине.

— Как я добралась домой? Я не помню, как после этого пошла домой.

— Ты потеряла сознание, и я привез тебя домой.

Джулиан тяжело вздохнул и наклонил голову.

— Я вижу разницу, и твой страх больше походил на воспоминание. Как ты оказалась в том месте? Так вот почему ты боишься темноты?

Мои брови сошлись вместе.

— Темноты?

В моих словах был непреднамеренный укус, и я не хотела, чтобы это так прозвучало. Я покачала головой.

— Я боюсь не темноты.

— Тогда в чем же дело?

— Разве это имеет значение?

— Да, — отрезал он.

— Почему?

Джулиан сел рядом со мной на край матраса, опустил локти на колени и втянул голову в плечи. Тяжелый выдох покинул его, когда я задержала свой, ожидая ответа.

Когда он поднял голову, его взгляд скользнул к моему из уголков его глаз.

— Ты единственный человек, который смотрел мне в лицо, которого я не убил. Ты выжила, и это не имеет смысла. Никто раньше не выживал.

По какой-то причине я доверяла незнакомцу в моей комнате, который обладал силой вернуть меня к моим страхам. У меня не было причин доверять ему, но я доверяла. Если все это было правдой, то Джулиан пережил ту ужасную ночь, когда я была ребенком, вместе со мной менее двадцати четырех часов назад, и он был единственным, кто мог это понять.

Мы были каким-то образом связаны.

Все мое тело переместилось на матрасе, чтобы повернуться к нему лицом.

— Заключение, — выпалила я, мои пальцы ерзали на коленях.

Я никогда никому раньше не рассказывала, и мне показалось, что с моего признания сняли тяжкое бремя. — Маленькие места, стены, заточение, у меня отняли свободу… Я оказалась в ловушке. Все это. Если я не смогу сбежать…

Я не могла закончить предложение. Я не могла больше думать об этом, поэтому позволила этому затихнуть, и это было так, как если бы мир замолчал после моего заявления. Даже холодный ветер, дувший внутрь, казалось, успокоился.

Джулиан тоже повернулся, уделяя мне все свое внимание.

— Расскажи мне, что случилось.

И его рука скользнула по моему обнаженному бедру. Это казалось таким новым и знакомым одновременно, и дрожь пробежала по моему позвоночнику. Он был здесь, заставляя покалывать места, к которым никто никогда не прикасался, глядя на меня с яростной нежностью. Он был здесь, заставляя меня чувствовать то, чего я никогда раньше не чувствовала.

Я оглядела комнату, задаваясь вопросом, проснулась ли я вообще. Может быть, я вообще никогда не просыпалась.

Реальность здесь изгибается.

— Это