И зачем мы им? Ну не есть же они нас будут? Это же смешно. Деревья едят людей. Нет, не смешно что-то… совсем.

— Я прошу прощения, не знаю, как к Вам обращаться, могу ли я задать вопрос? — срочно вспоминаю уроки по дипломатии.

— Зови меня Орис, я здесь старейшина. Спрашивай, дева, дозволяю.

— Достопочтенный Орис, я хотела бы узнать, мы у вас гости или пленные? — я понимала, что скорее пленные, но уточнить нужно, мало ли, может у них так всех встречают.

— А это, дева, будет зависеть от того, зачем вы пришли на наши земли?

— Не буду отравлять ваши уши ложью, уважаемый старейшина, тем более мне и самой претит говорить неправду. Мы не случайно здесь. Я ищу силу Богини Снов. Это родственная мне магия. Она нужна нам, чтобы не допустить дисбаланса нашего мира.

Какое-то время Орис смотрел на меня изучающее, а потом, после продолжительного молчания, которое мы не спешили прерывать, сказал:

— Цель твоя благородна. Но сможешь ли ты добыть и удержать такую силу? Для этого нужны мужество и самоотречение.

— Не знаю. И не узнаю до тех пор, пока не попробую.

— Хорошо. Я оценил твою храбрость или, возможно, глупость. Покажет время. Мы дадим тебе возможность проявить себя, но только тебе. Мы сопроводим к месту, где спрятана сила, но найти и взять ты должна ее сама. Твои друзья пока побудут с нами. Даю слово, с ними ничего не случится. А если ты не вернешься, мы проводим их в ваш мир.

Кайден усиленно задергался в путах и что-то замычал. Он явно протестовал, чтобы я шла одна. Сестра присоединилась к нему в своем мычании. Но сейчас не они решали, а я. А потому, я согласно кивнула.

Орис удовлетворенно скрипнул. Посмотрел на дерево позади меня, и я сразу оказалась на свободе. Размяла слегка затекшие руки и ноги.

— Можно я попрощаюсь?

Старейшина разрешил.

Сначала подошла к сестре. Покачала отрицательно головой на ее протестующие дерганья в путах.

— Все будет хорошо, я вернусь, не волнуйся — стараюсь говорить с оптимизмом в голосе, хотя явно его не чувствую. — Я люблю тебя, Раяна. Помни, к тебе придет твоя половинка из другого мира. И мы будем вместе, когда этот день наступит. Я такое пропустить просто не могу!

И отхожу, не в силах видеть ее слезы.

Кайден. Любовь моя.

Мой Бог оборотней рвется и ранится в путах. Жесткие ветки все в его крови, но сопротивление не утихает. Подхожу к нему. Прикладываю ладошку к его щеке и смотрю в любимые янтарные глаза, полные боли и отчаяния сейчас.

— Я вернусь, обещаю. Ни за что тебя не потеряю сейчас, когда только нашла. Позаботься о Раяне, пожалуйста, она не такая сильная, как хочет казаться.

И, приподнявшись на цыпочки, целую его любимое лицо. Янтарные теплые глаза, щеки, губы, закрытые сейчас кляпом.

— Люблю тебя.

И развернувшись, иду вперед, туда, где деревья расступились и образовали поляну. За спиной слышу рыдания и крики, если это можно так назвать, когда во рту у тебя кляп, но не даю им себя остановить. Распрямляю плечи и ступаю на поляну.

Деревья за мной смыкаются.

На поляне меня уже ждет старейшина. Он с интересом и одобрением смотрит на меня, пока я подхожу к нему.

— Очень надеюсь, что не ошибся в тебе, дева. Мои помощники выведут тебя на тропинку, а дальше, не обессудь, ты уже сама. Не сходи с дорожки ни в коем случае, если хочешь дойти до цели. Что ты увидишь и как пройдешь свой путь, будет зависеть только от тебя. Дам тебе подсказку: отбрось все знания, что в голове, прислушивайся к тому, что сердце подскажет. Только оно знает нужный ответ. Ступай, дева. Да прибудут с тобой Боги нашего и вашего миров!

Он сдвигается в сторону на своих огромных корнях, и я вижу за его спиной узкий проход между деревьями.

— Спасибо, уважаемый Орис. Пусть Боги вашего мира будут милостивы к вам.

Делаю земной поклон старейшине и иду.

Какое-то время топаю по этой тропинке, свернуть некуда, по обеим сторонам плотные ряды деревьев и кустов, но потом они начинают отступать, давая мне все больше пространства.

Теперь я очень ясно ощущаю родственную мне магию сна. Она вибрирует и зовет меня. Я ускоряюсь, проникаясь желанием как можно быстрее добраться до места назначения, оно просто зудит где-то в середине меня.

Тропинка все расширяется, деревья отходят вбок, теперь вдоль дорожки растут разные травы и цветы. Красиво. Проходя, провожу рукой по этому морю травы. И оно за моей рукой колышется и волнуется, как вода.

Тропинка делает резкий поворот, а за ним стоит какой-то мужчина. Кого-то мне напоминает. Настороженно подхожу, замечая, что он стоит не на самой тропинке, а в траве, рядом с ней.

— Что смотришь? Отца не узнаешь? — говорит мужчина.

Точно! Вот кого он мне напоминает — Раяну. Такие же зеленые глаза, каштановые волнистые волосы, сосредоточенное выражение лица.

— Как я могу узнать кого-то, кого никогда не видела? — останавливаюсь возле него, но близко не подхожу.

— Так и знал, что Эмилия обо мне ничего не расскажет, стерва хладнокровная!

— Не смей о ней так говорить! Она замечательная мать!

— Мать, может и ничего, а жена была — никакая. Все мечтала о Нэйте. Даже в моих объятиях. Изменщица!

— Это ложь! Она пять лет жила вдовой. Всем отказала. И к Нэйту не побежала сразу же, после твоей смерти, как ты наверняка думаешь. Пять лет жила сама! Пять… долгих… лет… чтила твою память, как своего мужа и нашего отца! Так что не смей о ней так говорить! Это ты связался с Черной Богиней! Ты нас предал и бросил! Из-за тебя и твоего союза с Богиней Смерти Раяна боится своей собственной тени! Зачем ты это все натворил? Как ты мог убивать людей? Ты вынудил маму убить тебя. Знаешь, как ей было тяжело? Как долго она плакала в подушку по ночам, когда думала, что мы спим? Как она скучала по тебе? Как ты был ей нужен? НАМ нужен. Мне нужен…, папа — на последних словах мои глаза застилают слезы, и сквозь них я вижу, как отец печально улыбается и расплывается туманом.

Смахнув влагу с ресниц, иду дальше. На сердце неспокойно, разбередила эта встреча мои детские обиды на отца. Хорошо, что мама потом вышла замуж за Нэйта, из него получился замечательный муж и заботливый папочка нам с сестрой. Именно благодаря ему, его любви и заботе, я немного смягчилась по отношению к своему настоящему отцу. Да уж, а дорога — то с сюрпризами, вон сколько воспоминаний и мыслей всколыхнула.

Какое-то время шагала без происшествий, даже немного скучновато стало. Но вот тропинка пошла вгору. Поднявшись наверх, я увидела сидящую на камешке женщину.

— Мама?

Она подняла на меня глаза, и в них не было привычной для меня любви, только разочарование.