— Ты ведь не будешь собирать о нем информацию?

— Богом клянусь, это привилегия нашего отца. Не моя. Итак, мы ждем.

Ванесса вздохнула:

— Чейз Харрингтон.

— Парень, купивший рукопись Дунбара? — выдохнула Энн.

— Угу.

— А чем он еще занимается? — упорствовала Джульетта.

— Работает, тратит деньги, занимается благотворительностью.

Ее сестра нахмурилась:

— И это все? А чем он интересуется помимо работы? О чем вы разговариваете?

— Обо всем. — Ванесса почувствовала, как вспыхнули ее щеки при воспоминании о самом пикантном моменте их бесед.

— И что у вас общего?

Ванесса что-то рассеянно пробормотала в ответ и, когда Джульетта вернулась к греческому салату, погрузилась в раздумья.

Она знает, что Чейз зарабатывает деньги и сотрудничает с детским благотворительным фондом, опекающим смертельно больных детей. Она понимает, что именно мотивирует его, и это выгодно отличает его от других состоятельных мужчин, которые не задумываются над тем, какие чудеса может творить их огромное состояние. У него есть совесть, внутреннее благородство. Он — мужчина, твердые убеждения которого привели его к вершинам успеха.

И еще он занимается любовью, словно бог, сошедший с Олимпа на землю.

Неужели она настолько злопамятна? Неужели его боль и ярость были настолько невыносимы, что затмили события прошлой ночи? Это была удивительная, сногсшибательная ночь, но, очевидно… очевидно…

Чейз думал иначе, потому что их глупая ссора навсегда внушила ему отвращение.

Она трижды звонила ему, но каждый раз натыкалась на автоответчик. Как им помириться, если он отказывается даже ответить на ее звонок?

Она с вызовом посмотрела на телефон.

В конце концов, пусть кусает локти, когда поймет, что потерял ее.

Мерзавец!

Последняя мысль желчью прожгла дыру где-то в районе ее желудка, и она почувствовала, что в любой момент ее может стошнить.

— Мне пора на работу. А вы оставайтесь и наговоритесь вдоволь.

— Хорошо, — заметила Джульетта. — Даже не сомневайся, речь пойдет о тебе.

Ванесса улыбнулась, тут же почувствовав долгожданную легкость.

— Ничего не меняется. — Она наклонилась, чтобы поцеловать сестру и подругу в щеку.

К четвергу Чейз понял, что не может больше бесцельно слоняться по своему роскошному пентхаусу в Нью-Йорке, бросая в окно полные тоски взгляды. Он решительно переоделся в спортивную форму и направился в тренажерный зал, где провел на беговой дорожке целый час, чувствуя, как физическая усталость наконец возвращает ему способность мыслить логически.

Он ненавидел проигрывать, и на этот раз речь шла не о сорвавшейся сделке, а о полном личном провале. И это было в тысячу раз ужаснее. Он не только проиграл в борьбе за Сэма, он еще не смог завоевать Ванессу и ее девочек.

Ванесса звонила ему три раза, но сообщений не оставляла. Видимо, она не знала, что сказать.

Он ужасно боялся снова увидеть ее. Боялся столкнуться с ее разочарованием, когда она узнает, что он упустил рукопись.

Каждый день рождал новый слух, очередное нелепое подозрение. На данный момент отрабатывалась версия причастности Энн Ричардсон. Могла ли исполнительный директор аукциона оказаться замешанной в краже? Судя по тому, что он узнал о ней из достоверных источников — не со страниц желтой прессы, — у нее не было причин бросать тень на репутацию «Уэйверлиза». Ей было что терять.

И Ванесса доверяла ей, что значило для него гораздо больше остальных аргументов.

Он допил остатки воды и протянулся за телефоном. Куча пропущенных вызовов по работе… и еще один знакомый номер. Любопытство заставило его пальцы дрожать, когда он начал набирать номер бывшего коллеги, начинавшего с ним в «Рашфорд», а теперь работающего в «Нью-Йорк таймс».

— Мэл, это Чейз. У тебя есть новости?

— Ну, начну с того, что подозрение насчет того, что Энн Ричардсон причастна к краже, не подтвердилось.

— Я так и думал.

— Хорошая новость состоит в том, что мы нашли того, кто украл рукопись. Имя Миранды Бридж тебе знакомо? — спросил Мэл.

— Нет. А кто это?

— Публицист Дунбара. Она встречается с парнем, брат которого сейчас сидит в тюрьме за убийство. Детективы изучили его дело и выяснили, что он уже привлекался за мошенничество и воровство. В конце концов, след привел к ночному портье, работавшему в «Бенсоне» в ночь перед тем, как была обнаружена пропажа рукописи. Пару часов назад все члены преступной группы были взяты под стражу.

— Так это сделали профессионалы?

— Похоже на то. Их уже подозревают в совершении ряда других краж в округе Колумбия.

Чейз провел рукой по глазам.

— А плохая новость?

— Твоя рукопись уже появилась на черном рынке. Ее передвижение пытаются отследить, но ты сам знаешь, что для этого требуется время. Хотя в любом случае шансов у нас немного.

— Мы можем ее упустить?

— Она была застрахована, да?

Чейз вздохнул:

— Да. Но дело не в этом.

— Прости, больше ничем помочь не могу.

* * *

Час спустя Чейз вошел в рабочий кабинет, из окна которого открывался тот же величественный вид, что и из квартиры, расположенной этажом выше: панорама ночного города с Эмпайр-Стейт-Билдинг по центру и бесконечными дорожками фар, освещающими оживленный город. У Чейза давно выработался ритуал: он выключал свет в квартире, погружался в магию одного из самых завораживающих городских пейзажей в мире и думал о том, какой немалый путь им уже пройден.

Но сегодня вечером его вниманием завладел другой вид.

На углу письменного стола он заметил толстый конверт без обратного адреса.

Он вскрыл бумагу, нырнул пальцами внутрь и застыл от удивления, вытаскивая на свет листы, исписанные знакомым почерком.

Рукопись Дунбара.

Чейз кинул конверт с содержимым на стол, бросился к выходу и, широко распахнув дверь, крикнул в темный пустой коридор:

— Эй, есть кто-нибудь?!

Было тихо.

Он вернулся обратно к столу, чтобы прочитать сопроводительную записку: «Чейз. Эта вещь появилась на черном рынке. Ты заслуживаешь того, чтобы получить рукопись обратно. Отдай ее тем, кому она принадлежит по праву: его маленьким наследницам».

Подписи не было.

Кому могло прийти в голову совершить подобное? Он знал немало людей, располагающих огромными деньгами, но ни один из них не был способен на столь широкий жест, особенно если учесть содержание записки. Все его богатые знакомые были слишком зациклены на себе.