Нельзя оставаться одному в подобных обстоятельствах. Ей невыносимо было думать о том, через что он проходит, снова и снова анализируя смерть Сэма.

Ванесса вскочила, поставила бокал на стол и направилась к телефону.

— Стелла? Нужна твоя помощь.

Чейз практически опустошил запасы бара в своем номере, полулежа на кожаном диване и отрешенно глядя на огромный плазменный экран, по которому шли последние новости.

В четвертый раз за последние десять минут раздался телефонный звонок, но он его проигнорировал. В его душе появилась пустота, которую невозможно было заполнить ни дорогим алкоголем, ни беспрерывным самобичеванием. Да, он готовился к этому моменту, снова и снова прокручивал его в голове, осознавая, что у смертельной болезни не может быть другого исхода, и понимая, с чем придется им всем столкнуться, когда Сэма не станет.

И все же он оказался совершенно неподготовлен к жестокой реальности. Черт, Митч держался лучше, чем он, даже настоял на его возвращении в Нью-Йорк после похорон.

«Займи себя чем-то, продолжай работать. Загрузи мозги».

Из всего ужасного и несправедливого, что он пережил за свою жизнь, это было самой большой жестокостью.

Точнее, иронией. Ему пришлось пережить смерть мальчика, чтобы понять, какой карикатурной фигурой стал он сам. Он не хотел ни к чему и ни к кому испытывать привязанности, погрузившись в жизнь миллиардера. Он перестал жить.

Но Сэм все изменил. Его предсмертная просьба привела Чейза к Ванессе и показала невероятные возможности, о существовании которых он даже не подозревал. Она и ее маленькая, но гармоничная семья дали ему понять, что такое настоящие ценности.

Ванесса… Рыжие волосы, зеленые глаза и соблазнительные губы, вскружившие ему голову. Где только он умудрился взять силы, чтобы уйти от нее? Но он не мог поступить иначе. Ее взгляд, полный боли и сочувствия к нему, разрывал его на части, поднимая в душе ураган эмоций. Он чуть не расплакался у нее на глазах. Он никогда не плакал на людях. Только в тот ужасный день в школе. Издевательства, насмешки… Боже, неужели он никогда от этого не оправится?

Чейз чувствовал себя так, словно ему снова пятнадцать и вот он продолжает борьбу с самим собой, сдерживая слезы и пытаясь не показать удушающего страха и собственной слабости.

Слава богу, она не увидела его таким.

Он смог собрать волю в кулак и снова загородиться непроницаемой глухой стеной, оставив за ней эмоции и боль. Даже тогда, когда она дотронулась до его руки со слезами на глазах.

Она не должна была увидеть его поражение, его слезы. Он умеет держать все под контролем и никогда не позволит эмоциям взять верх.

Полностью погруженный в мрачные раздумья, он услышал стук в дверь только в тот момент, когда он уже напоминал раскаты грома. Стиснув зубы, он выругался себе под нос:

— Катитесь отсюда!

Стук прекратился.

— Чейз, — раздался тихий голос. — Это Ванесса.

Открой.

Застонав, он потер лицо руками, чувствуя, как ладони обжигает острая щетина, которую он не сбривал в течение нескольких последних дней. Еще ему не помешал бы душ… Но думать об этом он не хотел.

— Чейз, — повторила она уже более твердо. — Я буду стучать, пока ты не откроешь.

Он выругался в полный голос, вскочил на ноги и сразу почувствовал, как ударная доля алкоголя мешает ему сохранять равновесие.

Пытаясь сфокусироваться, он сделал пару глубоких вдохов и направился к дверям.

— Уходи, Ванесса, — прорычал он.

— Нет.

— Уходи. Домой.

— Открывай, Чейз.

— Черт тебя побери! Я не хочу тебя видеть!

Немного подождав, Чейз посмотрел в глазок, чтобы понять, послушалась ли она его.

Нет.

— Послушай. Мне нужно с тобой поговорить, — сказала она, глядя прямо в глазок.

Вложив в протяжный рев всю накопившуюся ярость, он широко распахнул дверь. И столкнулся взглядом с полными решимости прекрасными глазами изумительно-зеленого цвета. И ярость сразу отступила.

Ванесса застонала. От него пахло дорогим виски и отчаянием. Казалось, его боль можно было потрогать: она наполняла пульсацией все вокруг. И между ними была воздвигнута стена.

Она шумно сглотнула и призвала на помощь всю силу воли. Она не намерена отступать. Она пришла бороться за то, что ей дорого. И помочь ему выразить то, что чувствует он.

— Я переживаю не лучшие времена, Ванесса, — пробормотал он, глядя в пол. — Ты должна вернуться домой к детям.

— Мне кажется, тебе я сейчас нужнее. Чейз замер, поднимая на ее остекленевший взгляд.

— Неужели? Не дав ей возможности опомниться, он затянул ее в номер, громко захлопнул дверь и прислонил ее к стене.

— И как тебе кажется, что мне нужно сейчас?

— Я знаю, что ты не должен остаться один. Позволь мне побыть с тобой.

Тон его голоса, стеклянное выражение лица, то, как он грубо схватил ее, — все говорило об одном. Он ведет борьбу с самим собой, пытаясь оттолкнуть ее и отказываясь от ее поддержки. Беспокойство схватило ее ледяной хваткой за горло, но она попыталась побороть страх.

— Хочешь побыть со мной? — прорычал он. — Безупречная Ванесса Пэртридж из мира благородных богачей хочет побыть со мной?

— Чейз…

— Да, со мной?! Толстым уродом Чейзом Харрингтоном из Обскура, штат Техас. — Он стоял так близко к ней, что ей стало трудно дышать воздухом, приправленным сладковатым привкусом виски. — Чокнутым сынком сумасшедшего Макса Харрингтона, чьи родители затевали развод каждые выходные на радость всему городку, а потом занимались громким примиряющим сексом в ближайшем отеле, заставляя меня умирать от стыда. Каждый. Раз. С таким ты хочешь быть?

О боже, он убивал ее. В ее глазах заблестели слезы. Казалось, от его злости, продиктованный неприятием самого себя, ее сердце разобьется на тысячи частей. Даже через пальто она чувствовала, как под тонкой тканью его рубашки пульсируют злоба и отчаяние. Она слегка подвинула ноги, понимая, что остальными частями тела пошевелить не в состоянии.

— Мне безумно жаль, Чейз, — медленно начала она. — Мне жаль, что твое прошлое научило тебя не доверять людям. Мне жаль, что не стало Сэма. Это просто ужасно, когда подобное случается с детьми. Но он был смертельно болен. Ты ничем не мог ему помочь. И ты это знаешь.

Он внимательно посмотрел на нее и отодвинулся назад.

— Нет, не знаю, — сказал он.

Она нахмурилась:

— Но ты ведь не можешь…

— Возможно, если бы я не игнорировал звонки Митча, болезнь смогли бы диагностировать раньше. Я не понимаю, на черта нужны все эти деньги, если они ничем не могут помочь.