Поэтому – пока было время – заново скомплектованные экипажи как могли спешно восстанавливали тяжёлый крейсер, авианосец и остальные захваченные корабли. Ну а мы с Вэлком снова и снова изучали объёмную схему системы обороны Мараны и прикидывали, как её лучше взломать и вывести из строя в первую очередь огромные оборонительные станции драконов.

Отдельным и грустным моментом были похороны Гилви…

Все офицеры ВКС республики одобрили, что лейтенант Гилви Марион должна быть погребена согласно всем канонам флота, и в похоронных капсулах под траурный гимн к ближайшему светилу – как к природному крематорию – отправились несколько десятков погибших в последнем сражении солдат и офицеров.

Церемония была тяжёлой, но после того, как народ начал расходиться, я почувствовал не то чтобы облегчение…

Нет, это было нечто иное…

Раньше, где-то в глубине души я до конца не верил, что Гилви погибла – вот не верил и всё! Как оно говорится: пока тела не увидел, пока на могиле не поплакал – человек считается пропавшим, но не умершим.

А сейчас…

В общем, в душе что-то умерло, какая-то частичка. Но тут же я понял, что в этом мире становится всё меньше и меньше причин жить, а вот идти на смерть, в бой как-то проще, да и мозг при этом работает спокойно, как компьютер, без эмоциональных перегревов…

Идя по коридору к своей офицерской каюте на «Миркоме» после церемонии, я отрешённо пытался проанализировать своё состояние, но тут на наручном коммуникаторе, который имели все члены экипажа, пиликнул сигнал вызова.

– Да, – мазнул я по панели, отвечая на вызов.

Прямо в ухе прошелестел голос Вэлка:

– Максо, зайди ко мне в каюту на пару слов.

– Хорошо, сейчас буду.

Странно…

Вроде пригласил – как всегда после чего-то серьёзного – перетереть тему не для лишних ушей за рюмочкой чего-нибудь алкосодержащего, причём – обязательно натурального, природного происхождения, а не дешёвого синтетического пойла, но…

Но вот тон мне его не очень понравился – Вэлка я давно изучил, поэтому сразу почувствовал какое-то напряжение в его голосе.

Войдя в каюту, невесело усмехнулся – так оно и есть…

Вэлк был не один: на стуле скромненько сидел лейтенант Фэлкс, потягивая из фигурного бокала – судя по запаху – весьма и весьма дорогую плодово-ягодную настойку, которая продавалась исключительно в магазинах для аристократии. Я точно знал, что капитан «Миркома» такой напиток себе позволить не мог, то есть его принёс Фэлкс, а значит – повод должен быть очень серьёзным.

Судя по их напряжённым физиономиям, произошло нечто весьма интересное, касающееся и меня лично, и каких-то галактических проблем.

Фэлкс был нашим штатным «молчи-молчи» – представителем флотской контрразведки – а учитывая, что как крейсер, так и наша команда штурмовиков затачивалась для выполнения всяких скользких заданий, то у него были определённые инструкции по обеспечению как режима секретности со своей стороны, так и оперативного сопровождения наших операций в случае необходимости.

В ВКС Кентарийской республики – в отличие от моей утерянной родины – разведка и контрразведка на уровне исполнителей старались всеми силами поддерживать друг друга, конечно, насколько это возможно, и любые непонятки и конфликты – а что наиболее важно, нездоровые интриги – жёстко давились. Вот это всё мне как раз очень и импонировало у кентарийцев. Насколько я знаю, довольно давно из-за подобного конфликта республика чуть не была уничтожена, и с тех самых пор правило о взаимной помощи стало чем-то обязательным и предельно формализованным, как и многие другие неписаные традиции флота.

Этот летёха, выглядевший натуральным ботаником, крепко держал многих за интимные места, да и не только держал…

То же великолепное снабжение, полная укомплектованность корабля всякого рода запасными частями – даже сверх нормы, что существенно повышало живучесть в случае разного рода экстренных ситуаций – да и предельно корректные отношения среди экипажа были заслугой не столько Вэлка, у которого просто руки не доходили до многих вещей, и даже не старпома – это всё было ещё и результатом кропотливой и системной работы именно этого, вроде как несерьёзного, неприметного, всем добродушно улыбающегося паренька.

Многие склочники, карьеристы и просто неприятные люди, не гнушающиеся идти по должностным ступенькам за счёт крови подчинённых, аккуратно удалялись с корабля. Естественно, что это всё делалось с обязательной санкции капитана, но ведь делалось!

Зато крейсер считался одним из самых лучших и по техническому состоянию, и по уровню подготовки членов экипажа.

Кто я, и кто за мной стоит – всё это наш штатный особист прекрасно знал, но вот о моих более ранних похождениях информирован не был, не тот у него уровень. Хотя был извещён о самом факте наличия у меня очень интересного и бурного прошлого, что подтвердилось во всех наших последних событиях. Даже про Паркваль он не знал, точнее, официально не знал, хотя большие дядьки из разведки, которые по поручению генерала дер Теранома меня и легализовали, и впоследствии опекали, сообщили, что шустрый особист с «Миркома» роет землю где только может. Но с ним и с его непосредственным начальником неформально провели беседу, и у меня с особистом – как у представителей смежных организаций – сложились определённые, можно сказать, товарищеские и уважительные отношения, предполагающие некую дистанцию, а Вэлк был связующим звеном, как царь и бог на нашем корабле.

Вот так тут всё было запутанно, хотя я уже к такому привык…

Выпив с боевыми товарищами за компанию и поговорив о влиянии лунного света на половую жизнь милесовых махерсонов, я уже не выдержал и спросил:

– Ну чего звали, заговорщики? Что опять случилось?

Вэлк с Фэлксом переглянулись, и лейтенант-особист, за мгновение разительно изменившись и превратившись в жёсткого и целеустремлённого зубастого зверька, заговорил:

– Максо, ты у нас задействован в нескольких секретных операциях, и не буду кривить душой, что именно во всех удачных операциях флота только твоё вмешательство и использование нестандартных методов позволяло в невыгодных условиях добиваться серьёзных результатов.

– Допустим. Так в чём проблема?

– Ты думаешь, мы не видим и не ценим? Наоборот, несмотря на твоё желание лезть во все горячие места, все люди в твоём окружении негласно ориентированы на приоритетную защиту лично тебя.

Я усмехнулся.

– А то я не знаю про задушевные беседы с моими бойцами… Ты хочешь сказать, что кто-то в моём окружении начал подгнивать?

– Нет, тут как раз всё нормально. Учитывая, в какие ты дыры постоянно лезешь, все гнилые давно разбежались, остались похожие на тебя такие же отмороженные головорезы. Вопрос в другом. По твоей девушке…

А вот тут я насторожился и невольно ну уж очень выразительно посмотрел на особиста. Тот чуть вздрогнул и подался назад, видимо, понял, что лезет туда, куда не нужно лезть, но слово было сказано…