темп, образ ее влаги поглотил меня. Я уже знал, что она восхитительна на вкус, ее запах опьяняет. Каково это — погрузить свой член в ее тепло?

Черт, я хотел знать.

Я хотел почувствовать это сам.

А затем, издав гортанный стон, я извергся, и моя разрядка прокатилась по мне волнами экстаза. Наслаждение пронеслось по всем фибрам моего существа, оставив меня бездыханным и обессиленным. Мое тело билось в конвульсиях, пока я преодолевал последствия, а разум был затуманен смесью удовлетворения и гнева.

Когда кайф начал угасать, реальность обрушилась на меня, как тонна кирпичей. Что я только что сделал? Границы стали настолько размытыми, что я потерял из виду свои первоначальные намерения. Месть Минке Мэтерс поглотила меня, и теперь я прибегаю к ее жалобным стонам и записанному мной видео, чтобы расправиться с ней?

Действительно ли мне нужна ее невинность?

Хотел ли я вообще прикасаться к ней?

Я закрыл глаза, ощущая ее грудь в своих руках, ее соски, которые так легко запульсировали, что это было почти жалко. Она жаждала прикосновений, признания того, что она своя собственная женщина. Это было смешно… и все же я не мог отрицать, что хочу ее.

Я хотел ее тела, ее покорности, ее капитуляции. Я хотел обладать ею всеми возможными способами, показать ей всю глубину наслаждения, которое ей еще предстоит испытать. Это было опасное желание, противоречащее всему, во что я верил, и все же оно горело во мне, как первобытное пламя.

Но каким бы сильным ни было искушение, я не мог позволить себе поддаться ему. Минка Мэтерс причинила достаточно боли и страданий. Она не заслуживала ни моих прикосновений, ни моего желания. Она заслуживала правосудия.

Я привел себя в порядок и положил телефон на тумбочку. Взяв трусики в руку, я поднес их к лицу, вдыхая ее запах. Меня пронзил гортанный стон.

Черт, она пахла восхитительно.

Я покачал головой. Мне нужно было сосредоточиться на своем плане, на том, чтобы уничтожить Минку Мэтерс и разоблачить ее как неумелую наследницу, которой она на самом деле была. Месть была моим приоритетом, а не потакание запретным желаниям.

Не желать ее.

Я должен был держать себя в руках. Как только я позволю своему желанию затуманить рассудок, я стану тем, кто все испортит. И если это случится, я действительно стану сыном своего отца.

Разочарование охватило меня, когда я вышел из комнаты в общежитии, и стены словно сомкнулись вокруг. Мне нужно было выйти, чтобы проветрить голову. Запутанная паутина моих мыслей, сложности игры с Минкой и тени наследия моего отца были непреодолимы.

Я направился через кампус, шагая бодрым шагом, пытаясь обогнать свои мысли. Ночной воздух был прохладным, что резко контрастировало с жаром моего разочарования. В кампусе стало тише, обычная дневная суета уступила место спокойствию вечера.

В поисках места, где можно было бы расслабиться, я направился к "Ривер Стикс". Кафе, излюбленное место студентов, сочетало в себе современный и деревенский шарм. Внешний вид был непритязательным, но стоило зайти внутрь, как теплый свет гирлянд и аромат кофе и выпечки сразу же давали ощущение комфорта тем, кто в нем нуждался.

Я не хотел здесь находиться, и мне определенно не нужен был комфорт.

Мне нужно было что-то выпить, и даже если их "Эрл Грей" был дерьмом, это помогло мне выбраться из комнаты в общежитии. Подальше от вещей, о которых я и не подозревал, что хочу.

Интерьер состоял из уютных кресел и крепких деревянных столов, каждый уголок предлагал убежище от внешнего мира. Вдоль стен стояли книжные полки, заставленные эклектичной литературой и учебниками, что придавало помещению домашний уют и интеллектуальный настрой. Негромкий гул тихих разговоров и негромкое бренчание гитары студента, играющего в углу, дополняли атмосферу.

Я направился к стойке и заказал черный кофе — крепкий и горький, как и мое нынешнее настроение. Я редко пил кофе, но мне нужна была какая-то пощечина, и это был единственный вариант. Бариста, студентка с приветливой улыбкой, протянула мне напиток, кивнув в знак благодарности.

Найдя уединенный столик в задней части зала, я сел, сжимая в руках теплую чашку. Тепло просочилось сквозь кожу. Я сделал глоток, и горечь кофе заземлила меня, привнеся момент ясности среди хаоса моих мыслей.

Мне нужен был этот перерыв, этот момент для размышлений. Игра с Минкой, надвигающийся хоккейный сезон, тень моего отца — все это были части большой головоломки, которую я все еще пытался решить. Но здесь, в тихом уюте реки Стикс, я мог перевести дух, собраться с мыслями и подготовиться к тому, что ждет меня впереди.

А готовиться было к чему.

С каждым глотком кофе я чувствовал себя все более похожим на себя, все более готовым к трудностям и возможностям предстоящих дней.

Я все равно отомщу Минке. Я все равно покончу с ней.

"Леви?"

Мои глаза распахнулись.

"О, вот ты где. Я везде тебя искала. Тебя не было в общежитии…"

Я стоял, нехарактерно взволнованный. Сначала Минка. А теперь это?

"Что ты здесь делаешь, мама?"

15

Минка

Я поспешила выйти из библиотеки, мое сердце бешено колотилось. Я не могла поверить в то, что только что произошло, в то, чему я позволила случиться. Встреча с незнакомцем, галстук, шепот, обещание сдаться — все это было так не похоже на меня, так захватывающе и в то же время так страшно.

Пока я шла, пытаясь привести в норму дыхание, на щеках появился румянец. Теперь, под открытым небом, я чувствовала себя незащищенной, как будто все могли узнать, что произошло.

Не помогало и то, что у меня не было нижнего белья.

Я была рада, что не было ветра.

Суббота вырисовывалась в моих мыслях. От предвкушения того, что может произойти, от того, что он может от меня потребовать, по позвоночнику пробегала дрожь. Я разрывалась между предвкушением неизвестности и нервозностью по этому поводу. Что за игру он задумал? Что он от меня