еще возвышается надо мной. Я чувствовала, как он смотрит на меня, горящий от голода, который соответствовал моему.

"Такая хорошая девочка", — прошептал он, с чувством полного удовлетворения.

Когда я отдышалась, в уголках моих губ потянулась довольная улыбка. Это был редкий момент блаженства, украденный период страсти в стенах библиотеки. Но с каждой секундой реальность вторгалась в нас, как тень, ползающая по комнате.

"Считай до десяти, маленькая лань", — пробормотал он, "а потом сними повязку."

"Ты еще будешь здесь?" — спросила я.

Но я уже знала ответ.

Как я и предполагала, как только я увидела его, он исчез. Я должена был моргнуть пару раз; свет вызывал напряжение на глазах. Я повернулась, но он исчез.

Как и мои трусики.

14

Леви

Это не входило в планы.

Взять ее нижнее белье.

Оставаться так долго, как я это делал.

Прикасаться к ней.

Пробовать ее на вкус.

Ничего из этого не было.

Блядь.

Мой член пульсировал от желания зарыться в ее маленькую тугую киску, и я ненавидел себя за это. Если я не получу какую-то разрядку, то сойду с ума от нужды.

Я спрятал телефон в задний карман. Трусики я держала в руке. Я сомневался, что столкнусь с кем-то, а даже если и столкнусь, то не собиралась останавливаться.

К тому времени как я добрался до общежития, я испытывал физическую боль.

Черт. Кто-то вроде нее не должен иметь надо мной такую власть. Так не должно было быть.

Я достал телефон и открыл видео, которое записал. Это была первая улика, первый шаг к поимке Минки Мэтерс. Я прислонил его к этому дурацкому, гребаному мешочку, который дала мне мама, и включил запись.

Я опустился на кровать и расстегнул штаны, а затем вытащил свой твердый член. Мои глаза были устремлены на экран, на ее лицо. В нем был страх, но также и желание. Я не думал, что противоречивые эмоции могут быть такими чертовски привлекательными, но это так.

По крайней мере, на ней.

Я обхватил пальцами свой член, медленно поглаживая себя, пока шло видео. Ее стоны заполнили комнату, и я утонул в них. Я представлял, как она извивается подо мной, как ее тело выгибается и умоляет об освобождении. От одной этой мысли по позвоночнику пробежали мурашки, усиливая нарастающее во мне удовольствие.

С каждым ударом я все больше погружался в фантазии о том, что она в моей власти. Я почти чувствовал жар ее тела, прижатого к моему, и ее тихие стоны, отдававшиеся эхом в моих ушах.

Когда я ускорил темп, мои мысли переключились на то, что я хотел бы с ней сделать, что бы я с ней сделал. Как я буду брать ее грубо, не проявляя никакого милосердия, требуя каждый дюйм ее тела. Она вызвала во мне этот голод, пробудила тьму, о существовании которой я даже не подозревал.

В голове промелькнул образ ее стоящей на коленях, ее губы обхватывают мой пульсирующий член. Я практически ощущал влажный жар ее рта, то, как она самозабвенно сосет и лижет меня. Одна только мысль об этом подтолкнула меня к краю, и я крепче сжал свой член, когда удовольствие прорвалось сквозь меня.

Я закрыл глаза, позволяя фантазии полностью поглотить меня. Я видел ее гибкое тело, лежащее передо мной, готовое и желающее исполнить все мои желания. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый толчок подпитывали голод, который невозможно было утолить.

Ее еще никто не имел.

Я погублю ее во всех смыслах, особенно в этом.

Трахать ее не входило в планы. А вот унизить ее — да. Разрушить наследие Мэтерсов — вот чего я хотел.

Но сейчас?

Я забирал ее невинность, то, что она никогда не сможет вернуть. То, что она отдала бы мне добровольно, не зная, кто я такой.

Я обмотал ее промокшие трусики вокруг своего члена, продолжая поглаживать себя. Ее пьянящий аромат заполнил все мои чувства, заставляя меня все больше погружаться в свое желание. Ткань скользила по моей коже, остатки ее возбуждения разжигали во мне огонь. Я представлял себе ее сладкие стоны, наполняющие комнату, ее тело, содрогающееся от каждого толчка, и моя хватка реальности все больше ослабевала.

В этот момент я больше не был охотником, жаждущим мести. Я был просто мужчиной, охваченным похотью и отчаянно нуждающимся в разрядке. Границы между добром и злом размылись, когда я погрузился в фантазии о том, как полностью овладеваю ею. Мысль о том, что именно я могу лишить ее девственности, сделать ее своей, наполнить ее своим концом, заставила меня устремиться к краю наслаждения.

Моя рука двигалась быстрее, дыхание стало поверхностным и учащенным, пока я гнался за ускользающей от меня зависимостью. Образы того, как она извивается подо мной, как ее тело выгибается в экстазе, заполнили мой разум. Наслаждение нарастало во мне, как приливная волна, готовая вот-вот обрушиться и поглотить меня целиком.

Как я буду чувствовать себя, когда впервые ворвусь в нее.

О, как это будет больно.

Боль омрачит ее милое личико, и она посмотрит на меня большими голубыми глазами, умоляя об отсрочке.

Но я не дал бы ей этого.

Она заслужила эту боль.

И Боже, она была бы мокрой. Такой чертовски мокрой, как глупая шлюха, которой она и была на самом деле. Будет больно, но она все равно будет хотеть меня.

Она будет так чертовски крепко обхватывать мой член, засасывая меня внутрь себя еще глубже, в те места, где еще никто не бывал. Я мог только представить, каково это, когда между нами ничего нет, когда я действительно чувствую ее.

Я сдержал стон, когда наслаждение достигло невыносимого пика. Моя хватка за реальность все больше ослабевала по мере того, как я сдавался. Границы между правильным и неправильным размылись, сменившись неутолимым голодом, который могла утолить только она.

Когда я ускорил