– Да!

– Полотенца, халаты?

– Да!

– Бабушка и дедушка шляпы взяли? Печет уже…

– А где они?

– Так, эта – бабушке, эта – дедушке. Все, езжайте давайте, опять опаздываете!

Смех, дедушкин топот, бабушкино причитание, снова детский смех. Машина всхрапнула. Гаражная дверь заскрежетала, двери хлопнули.

Настя прислушалась, дождалась, когда щелкнет датчик лампы, – уехали. Счастье! Есть полчаса, чтобы выпить кофе, открыть Facebook и ни о чем не думать, не отвечать на вопросы, не придумывать, чем всем заняться, и никого не кормить. Скинула халат, в майке и трусах уселась на диван, перед собой чашка кофе, три шоколадные конфеты (больше нельзя, дети засекут, что конфет мало осталось). Полчаса!

Пролетели щелчком. Котята, призывы, кто-то в отпуске, кто-то куда-то залез, кто-то что-то съел, «как отогнать лося в лесу? – поднять над головой дубину и орать, чтобы впечатлить лося размером».

«И когда мне пригодится это знание, как пугать лося?»

Хохот в чатике.

Скрип гаражной двери.

«Уже приехали!»

Настя метнулась в комнату, сняла халат, натянула платье. Фантики! Если дети их сейчас увидят, тут же потребуют выдать им по столько же конфет.

– Ну как поплавали? – сгребла фантики со столика и сжала в кулаке.

– Мам, у меня получился «флиптёрн»! – старшая дочь внимательно приглядывалась к маминому кулаку.

– Класс! Молодец. – Настя сжала кулак сильнее.

Фантики предательски хрустнули.

– И что это такое, «флиптурн»?

– Дедушка, ну это когда проплываешь дорожку, ныряешь, разворачиваешься под водой и отталкиваешься ногами!

– У меня все записано! Давайте на телевизоре посмотрим!

«Опять! Интересно, все полчаса детей снимали на телефоны или прервались хоть на секунду? Вчера у океана смотрели на детей через телефоны, сегодня в бассейне. Хорошо хоть книжку читают не через экран… Что за маниакальное стремление записать каждую минуту и потом смотреть видеоролики вместо того, чтобы общаться с детьми. Бесит!»

– Как тут, Толя, помогай. Хромкаст этот ваш, черт его разберет. Понапридумывали в своей Калифорнии.

Свекровь со свекром расселись на диване. Свекр скрестил руки на груди, готовый к просмотру. Свекровь положила руки на ноги, застыв в позе отличницы.

«Начинается…»

– Вот это Сонечка! Как плывет! Вооон как ногами молотит.

– Да, сейчас про Варьку включу. Варя-то не так хорошо ногами работает.

– Варе шесть лет, и она кролем плавает, недостаточно? – мрачно вставила Настя, представляя себе, как она снимает на видео действия родственников, а потом включает перед ними и комментирует, скрестив руки.

– Не, ну Варя молодец, конечно…

– Конечно!

«Молодежь от гаджетов не оторвать, живут в телефоны уставившись. Ну-ну».

Варя подошла к маме, жестом показала, что хочет поведать секретное. Настя наклонилась.

– Мам, а можно мне то же самое, что у тебя в руке?

– Можно, но пообещай съесть обед! И сестре возьми, – прошептала Настя младшей дочери.

«Ну как ей отказать после такого просмотра», – Настя оправдывала очередное нарушение ею же установленного правила, доставая посуду из посудомоечной машины.

– Бабушка, а хочешь я тебе покажу, как мы «майндфуллнесс» в школе делаем? Ну медитируем.

– Сонечка, это как?

– Это, бабушка, когда ты в настоящем моменте, а не в телефоне.

Часть 4. Скорость

Анна Тульская. Третий лишний

После первого бокала наш тихий Кирюха становился душой компании. Шутил, пародировал кого-то, но по-доброму, веселил нас, в общем. Сам особо не смеялся, но поглядывал с ожиданием: оценим мы или нет.

После второго бокала шутить продолжал, но как-то расслабленно, что ли, никому уже ничего своим юмором не доказывал, откидывался на спинку кресла да рассматривал нас. Будто даже с удивлением. И крутил вечно на пальце брелок свой, свисток боцманский.

А вот третий бокал выпивал, и чудил, бывало. В тот самый раз тоже ведь три бокала выпил.

Ну, как чудил, однажды вот заплатил за нас за всех в кабаке и тысячу официантке еще оставил. Мы-то знали, что последние отдает и что от Ирки дома ему влетит. А он довольный стоит: ворот своей рубахи расстегнул, манжеты закатал. Как сейчас помню, ведь он обычно аккуратный такой, на все пуговицы снизу доверху застегнут. Или как-то после трех бокалов в круглосуточный магазин техники рванул. «Иринке своей, – говорит, – подарок куплю». Хлебопечку выбрал, дорогую. Девчонки потом от Ирки слышали, как ему влетело: за деньги потраченные, это понятно. Так она еще обиделась на него, говорит, хлеба я тебе, что ли, не покупаю, что ты мне бандуру такую притащил. Вот так и чудил. Чтобы драку устроить или ввязаться в какую-то перебранку – такого себе не позволял. Никто от него никаких странностей и не ожидал. Порядочный, славный парень, работа хорошая, жена вот, интересная. Все как у людей. И что его тогда переклинило?

Мы обычно раз в месяц собирались, выпивали, смеялись, обсуждали что-то. Иногда с женами, подругами, Ирка с Кирюхой не часто приходила. Ну она занятая у него, если не на работе, так ездила все куда-то. И путешествовать любила. А Кирюха-то наш больше домосед. Ирка его сначала все по заграницам возила, но потом, видно, экономить решила. Все равно ему не интересно. «Это не то все. Мне бы родину свою узнать», – оправдывался он перед нами. Да и на нашу встречу его вытаскивать приходилось.

В общем, встречались мы, один-два бокала выпивали, до третьего редко доходило. А в тот раз он выпил три. Мы сначала и не поняли, что не так что-то. Потом из наших кто-то вспоминал, что чудной он был, вертелся все, крутился, в конце вечера брелок его, свистульку, под столом нашли, уронил, видимо.

Как тогда было: допил Кирюха третий бокал, деньги достал, положил на стол, поднялся, уходить собрался раньше всех. Ушел, особо не попрощавшись, в начале одиннадцатого. А в третьем часу ночи звонит мне Ирка его, где, кричит, Еремеев. Спросонья ничего не понимаю. Дома, говорю, Еремеев твой. А его дома нет. Как от нас тогда ушел, так и не приехал домой. Я мужикам звоню – никто ничего не знает.

Мы наутро все участки полицейские объездили, больницы, морги обзвонили. Пусто. Ирка сначала все маты сложила на нас и на него. А на второй день тихая стала, по двору все ходит, теребит в руках шарф свой клетчатый, а слез и нет.

А через три дня его в Горохово нашли, в деревне за сто километров. Живого-живого. То ли увидел кто (у Ивана нашего там бабка живет), то ли Ирка туда сама поехала. Как-никак родная душа, знала, где муж мог быть. Говорят, родственнички его в той деревне раньше жили, правда, дома никакого не осталось. А Кирюха был в пристройке у рыбака, взгляд