Человек, стоявший над ним, надавил на курок. Значит, промах этот будет последним в в его жизни.

Он не успел ничего осознать. Не успел даже испугаться. Одновременно прозвучали выстрел, чей-то короткий вскрик и судорожный вздох самого Сильвенио. А через мгновение он уже был прижат к чьему-то сильному телу, обдавшему его волной знакомого жара.

– Сир?…

До этого момента он, оказывается, даже не подозревал, как бешено бьется его сердце – того и гляди, выскочит из груди. Его неподдельно трясло, и он все никак не мог разобраться, что же произошло, голова кружилась, а перед глазами от столь резкой смены положения в пространстве безудержно прыгали цветные пятна. Но один факт не поддавался никаким сомнениям: он все еще был жив и невредим. Жизнь продолжалась.

– Тихо, тихо, Лиам. Все в порядке. Я вовремя их разгадал.

Немного успокоившись, Сильвенио решился оглядеться. Выяснилось, что Аргза притянул его к себе лесками одной рукой. Другая рука в то же время поразила того, кто держал ружье, – теперь он валялся с перерезанным острой леской горлом, в луже собственной крови, и выстрелившее в последнюю секунду в воздух ружье лежало там же бесполезной грудой железа. Кучку замотанных в обноски людей окружили солдаты Аргзы, нацелившие на них уже свои собственные ружья. Никого из тех, кто посмел его когда-либо обмануть, Аргза Грэн в живых не оставлял.

Сильвенио закусил губу и посмотрел на своего хозяина. Да, его веру в людей опять жестоко подорвали; да, ему преподали очередной урок выживания в этом мире. Но он все еще не мог допустить, чтобы эти люди погибли. В конце концов, они были последними представителями коренного народа, он прочитал это в их мыслях, в их глазах: единственная правда, которую они не скрывали. Их действительно угнетали много лет, истребили почти всех, превратив их родную планету в прибыльную туристическую зону. И они всего лишь хотели выжить. Как он мог их в этом винить?

– Не убивайте их, сир, не надо… Они просто запутались. Они не придумали лучшего пути… Дайте им шанс. Пожалуйста, дайте им шанс…

Аргза посмотрел на него в ответ сверху вниз, и в его взгляде не было ничего, кроме презрения – но совсем не к нему. Сильвенио тщетно старался найти в его ледяных темных глазах хоть каплю сочувствия и жалости.

– Я уже дал им шанс, – отрезал пират жестко. – И в результате они чуть не угробили не только меня, но и тебя. И больше я никаких шансов им давать не собираюсь. Огонь!

Отчаявшись, Сильвенио кинулся в сторону тех, кого пират приговорил, надеясь спасти хоть кого-то, надеясь спасти хотя бы того ребенка… А тот стоял и просто смотрел на него своими ничего не выражающими голодными глазами, этот странный ребенок, даже не пытающийся убежать или заплакать…

Треклятые лески опутали его снова, на этот раз целиком, связывая по ногам и рукам. Он упал на землю, вскрикнув, и тут же над его головой зазвучал оглушительный грохот шквального огня. Сильвенио кричал, пытался дернуться, извивался всем телом, а лески лишь сжимались крепче, резали ткань и нежную кожу. Его крики тонули в выстрелах и зверином вое приговоренных пиратом к казни.

Когда все кончилось, он уже не мог сдерживать дрожь. Почувствовав, что путы опали, он нерешительно вскинул голову: его глазам предстала гора трупов из десяти человек. Маленькая ручка так запомнившегося ему молчаливого ребенка свисала из-под какого-то тела, подобно немому укору.

Задрожав сильнее, Сильвенио в ужасе вскочил на ноги и, круто развернувшись, чтобы не видеть этого кошмара, нашел глазами Аргзу. Бросился к нему, ища хоть какой-то защиты и утешения от представшей его глазам тошнотворной картины. И Аргза обнял его, обнял так крепко, что на целых несколько блаженных мгновений Сильвенио действительно ощутил себя в безопасности. В безопасности от предательства и обмана. От злого внешнего мира. От собственной совести.

От Аргзы пахло дымом и кровью.

– Пойдем, – сказал пират, утешительно гладя его по волосам. – Здесь нам ловить нечего.

Позже Сильвенио сидел в каморке у Джерри, запивая потрясения успокаивающим зеленым чаем, и, как обычно, рассказывал обо всем пережитом. Это стало в некотором роде их особой традицией – разделять на двоих и страх, и боль, и обиду.

– Ты не мог спасти всех. – Механик пожал плечами.

– Я знаю! Знаю, что не мог, но… я ведь даже не попытался! Если бы я удосужился узнать их получше, если бы я не позволил себе потерять бдительность и так увлечься идеей найти тот артефакт… может, тогда я бы…

Тень, вышедшая прямо из стены, приняла облик Аргзы и подошла к ним. Джерри сразу же благоразумно сделал вид, что ему срочно надо найти какой-то запасной ключ. Аргза уперся ладонями по обе стороны от Сильвенио, который сидел на столе, так как больше сидеть здесь было негде, и внимательно заглянул ему в глаза.

– Твой дружок прав, Лиам. Мы пираты, и тебе уже давно пора свыкнуться с мыслью, что я не собираюсь спасать всех униженных и оскорбленных на своем пути. Я не герой-освободитель, я не странствующий благородный рыцарь. Я – пират. И мне плевать, если кто-то ожидает от меня помощи. Раз ты со мной, тебе должно быть плевать тоже.

– Теоретически я понимаю, сир, но…

Горячие пальцы варвара сжали его подбородок, заставляя посмотреть на себя. Улыбка Паука была нехарактерно теплой: это была та самая улыбка, которую он демонстрировал исключительно ему одному. Ну, или Хенне, когда они оба были в хорошем настроении.

– Нет, ты не понимаешь. Я привык к подобным трусливым шакалам, ты – нет. И, может быть, если бы они тронули только меня, кто-то из них и выжил бы. Но они посмели посягнуть на тебя, Лиам, а этого я простить уже не могу. Никогда и никому я не позволю тебя тронуть. Слышишь, Лиам? Никогда. Никому.

Тон его вместо прежних стальных приобрел какие-то странные мурлыкающие нотки. Ни дать ни взять – довольный хищник. Разве у пауков бывает такой ласковый голос?…

[Запись в бортовом журнале номер LZ0JK58232_888:]

«Мартин хотел спасти меня. Я хотел спасти тех людей. А теперь мне вдруг пришла в голову мысль… Можно ли спасти его? Аргзу Грэна?»

[Запись удалена.]

Глава 6

Ирис

«В японском языке „ирис“ и „воинский дух“ обозначены одним и тем же иероглифом. В традиционный праздник мальчиков из цветов