Никогда раньше мне и в голову не приходила мысль рыться в мобильнике своего парня. Но за последние пару дней ситуация радикально поменялась.

Как и следовало ожидать, телефон был заблокирован, а пароля я не знала. Мои пальцы судорожно перебирали комбинации из четырех цифр, но разблокировать сотовый не получалось. Нервы натянулись в тугую струну: быстрее, быстрее, времени в обрез!

Я с ужасом вспомнила, что, если много раз подряд ввести неверный пароль, то телефон заблокируется на какое-то время. Только этого мне не хватало!

Я постаралась успокоиться, паника сейчас ни к чему. Сделав глубокий вдох, я набрала день и месяц рождения мамы Артема, и (О чудо!) пароль подошел. Свою мать, эксцентричную и властную женщину, парень просто обожал. Оказалось даже больше, чем я предполагала.

Я открыла список переписок Артема и начала водить по экрану большим пальцем: Левчик, Старицкий старший, любимая мамуля, диалог группы 121, Лисенок (это я), Никита Ломаев, Бандитка… Так стоп! Что еще за Бандитка?

На аватарке была симпатичная девушка с длинными светлыми волосами. Я открыла их диалог и жадно впилась глазами в переписку:

21:04 Бандитка: Мне так неловко:)

21:07 Артем: Из-за бардака в шкафу или из-за того, что я застал тебя в таком виде?

21:07 Бандитка: И то, и другое)))

21:08 Артем: Ладно, забей, мы же просто друзья)

21:08 Бандитка: Ну-ну) Напоминай себе об этом почаще)

01:13 Артем: Эй, телка моя! Приезжай в Сандал! Я соскучился)))

09:23 Бандитка: Артем, только сейчас прочла твое сообщение) Ты что, пил?

11:40 Артем: Ага, сушняк долбит(

11:42 Бандитка: Рассольчика выпей.

11:50 Артем: Вряд ли поможет, я до сих пор бухой)) А башка раскалывается…

11:51 Бандитка: Я знаю одно проверенное средство, которое помогает от любых болей)))

Раздался стук в дверь. Я вздрогнула. Быстро заблокировала телефон и дрожащими руками положила его обратно на тумбочку. Подошла к двери и открыла ее.

— Ты чего закрылась-то? — улыбнулся Артем, протягивая мне тарелку с виноградом.

Дрожь в теле никак не проходила. Я не могла оторвать взгляда от лица парня, с которым встречалась почти что четверть своей жизни и которого совсем не знала.

— Ты белая как мел, — Артем взял меня за руку. — И вся трясешься. Что случилось?

— Мне… Я… Я неважно себя чувствую, — мой голос звучал как-то глухо и бесцветно. — Хочу прилечь и, наверное, поспать. Ты не возражаешь?

— Нет, конечно, — отозвался Артем. — Тебе ничего не нужно?

— Нет-нет, спасибо. Я тебе позвоню.

Попрощавшись с парнем, я рухнула на кровать, голова кружилась. Мне с трудом удавалось переварить увиденное. Вопросы атаковали мой бедный мозг со скоростью пуль, летящих из автомата.

Кто такая эта Бандитка? В каком именно виде застал ее Артем? Голой? Ненакрашенной? С косметической маской на лице? Вариантов могло быть множество.

И раз речь шла про бардак в шкафу, значит ли это, что он был у нее дома? И главный: почему среди ночи он пишет ей, а не мне?

Ярослав

Мои отношения с одноклассниками с каждым днем становились все хуже и хуже. Их показное равнодушие сменялось агрессией, которая поначалу носила скрытый характер, но со временем все больше приобретала открытую форму.

Не знаю, чем я им так насолил, но разбираться желания не было. Я просто наблюдал за ними, не предпринимая никаких действий.

Павлик все время таскался за мной, так что недостатка общения у меня не было. Он был единственным парнем в классе, который искренне радовался моему приходу в их школу.

Скорее всего потому, что до меня с ним никто не общался. Даже за партой Корчагин сидел в одиночестве. Он был совершенно безобиден, держался в тени и к тому же страдал от астмы. Поэтому его не трогали. Просто не замечали.

Основным источниками неприятия моей персоны были Тарасов, Баширов и Антюшин. Силач, умник и мажор — так я про себя называл трех парней, которые рулили настроениями класса.

Девчонки держались обособленно и, казалось, не разделяли неприязни ко мне. Ну, или по крайней мере не демонстрировали ее открыто. Несколько раз я ловил на себе настороженные взгляды одноклассниц, но не более того.

Малыгина и Одинцова были единственными девчонками, с которыми я общался и которые не избегали моего общества. Кстати, Алису тоже трудно было назвать популярной.

Она мало с кем общалась и по большей части была какой-то отстраненной. Будто жила в своем собственном мире. В классе к Малыгиной относились спокойно: она имела определенный авторитет, но все же лидером мнений назвать ее было нельзя.

Главной красоткой 11А считалась Кристина Донцова, высокая симпатичная брюнетка, которая, по ходу дела, мутила с Антюшиным. Эта девчонка несла себя, словно королева. А всех остальных, по-видимому, считала поданными. Выражение ее лица в основном было таким, будто она учуяла собачье дерьмо прямо у себя под носом: брезгливым и презрительным.

Но мне такие девушки никогда не нравились. Как правило, кроме раздутого самомнения и милой мордашки, у них ничего не было. Даже развязные оторвы, вроде Аленки, были куда интереснее. Мозгов хоть и немного, зато темперамент есть.

В понедельник на физкультуре произошел неприятный инцидент. Глеб Тарасов "случайно" бросил мне прямо в грудь мяч, который перед этим как следует извалял в мокрой от утреннего дождя земле. На моей бежевой толстовке остался огромный грязный след, и я решил переодеться в ветровку: не очень хотелось ходить весь урок, как чмошник.

Я попросил у физрука ключ от раздевалки, по-быстрому сменил одежду и вернулся на стадион. Мой взгляд остановился на бегущей Алисе, чьи волосы цвета молочного шоколада красиво развивались на ветру. Потрясающее зрелище!

Мне повезло, что Малыгина была скверной актрисой. Ведь если бы не ее равнодушие, которое она так усердно, и так неправдоподобно изображала, я бы мучился в неведении. Гадал, нравлюсь ли я ей?

Но ее демонстративное игнорирование, взгляды исподтишка и пылающие щеки говорили о том, что она помнит наш поцелуй. Что она думает обо мне. От этих мыслей в груди становилось тепло, и настроение моментально поднималось.

За сегодняшний день мы с Алисой ни разу не разговаривали, и я решил наверстать упущенное, присоединившись к ней на пробежке.

— Привет, Малыгина! — я одарил ее самой обворожительной улыбкой из тех, на которые был способен.

От неожиданности девушка вздрогнула, но не повернулась.

— Беги, куда бежал, Калашников, — сварливо отозвалась она.

— Так я к тебе бежал, — усмехнулся я.

— Слушай, — она понизила голос. — То, что ты позволил себе в пятницу, это из ряда вон. Если… Если ты на что-то рассчитываешь, то вынуждена тебя разочаровать. Это НИКОГДА больше не повторится!