— Ну, зато у тебя замечательный папа.

На лице Мишель после этих слов появилось такое серьезное выражение, словно она только что приняла очень важное решение.

— Значит, он вам нравится, — удовлетворенно сказала девочка. — Я так и думала.

Если даже шестилетний ребенок это заметил, то моя демонстрация безразличия нуждается в некоторой доработке, усмехнулась Софи.

— Твой папа… приятный мужчина, — осторожно произнесла она.

— Если вы выйдете за него замуж, то станете моей мамой… Тем более что я девочка, а девочке просто необходима рядом мама.

Софи была ошеломлена этим «взрослым» заявлением.

— Да?

Мишель кивнула.

— Да, так папа говорит. Я слышала, как они разговаривали с бабушкой, когда она приезжала сюда.

— Это хорошая идея, Мишель. Но взрослые женятся, только когда очень любят друг друга, — покачала головой Софи.

— А вы заставьте его полюбить вас.

Молодая женщина нервно сглотнула.

— Нельзя заставить человека полюбить тебя, дорогая. — Но ей бы очень этого хотелось.

— Вы были бы хорошей мамой. Вы не ругаетесь, когда я испачкаюсь, и не заставляете меня играть в куклы, чтобы я вам не мешала, и с вами весело.

После этих слов Мишель внезапно вскочила и побежала к своему недостроенному замку, явно смутившись оттого, что все это сказала.

Ну почему подобные вещи случаются именно со мной? — тяжело вздохнула Софи, легла на песок и посмотрела вверх. Над ней по яркому синему небу плыли облака. Не хватало еще, чтобы Филипп подумал, будто это она вбила такие мысли в голову ребенка. Нетрудно представить, какова будет его реакция, если он решит, что и она использует Мишель в циничной попытке заполучить обручальное кольцо.

Теплый шершавый язычок начал нежно лизать ее щеку. Кот! Опять он здесь!

— Том! — счастливо закричала девочка, подбегая и хватая на руки пушистый комочек. — Ты же не собака, чтобы лизаться, ты кот, — захихикала она, видя, как няня вытирает лицо.

Когда они вернулись домой, воздух там был наполнен соблазнительными ароматами. Мануэла любила готовить и, надо отдать ей должное, делала это превосходно. Мишель тут же побежала в кухню в надежде выпросить печенья, а Софи направилась к своей комнате. Она уже почти поднялась по лестнице, когда ее окликнула экономка:

— Когда вы были на пляже, вам позвонила девушка, назвавшаяся вашей сестрой.

«Это и была моя сестра. Зачем кому-то еще так представляться?» — хотела ответить Софи, но сдержалась.

— Она что-нибудь передавала?

— Она просила перезвонить ей, когда вы вернетесь… Мне показалось, она немного расстроена.

Софи поспешно сбежала по ступенькам.

— Давно сестра звонила? — спросила она, набирая номер.

— Около половины одиннадцатого.

Почти полтора часа назад. Ожидая, пока сестра возьмет трубку, Софи убеждала себя, что нет смысла тревожиться. Ничего не должно было случиться…

Но что-то все-таки произошло, хотя из слов Розалин невозможно было понять, что именно. Всякий раз, когда Софи спрашивала, не заболела ли она, сестра ничего не отвечала, только начинала снова плакать. Единственное, что не вызывало сомнения, — это то, что Софи нужно срочно возвращаться в Париж.

К счастью, удалось заказать билет на рейс, вылетающий в тот же день.

— Я не хочу, чтобы вы уезжали, — всхлипнула Мишель, когда узнала, что няня собирается покинуть их.

Софи и сама с трудом сдерживала слезы: расставание с девочкой давалось ей нелегко. Она присела на корточки и раскинула руки в стороны.

— Иди ко мне, — сказала она и обняла шагнувшую в ее объятия Мишель. — Я тоже этого не хочу, любовь моя, но я должна. А тебе не стоит грустить: завтра утром вернется папа.

Мишель немного повеселела.

— Пусть сегодня Том поспит в моей комнате, — попросила она экономку.

— Хорошо, но только сегодня, — кивнула Мануэла. — Чтобы тебе было не так грустно. А теперь пойдем проводим твою няню.

— Спасибо вам, — сказала Софи, когда водитель положил ее вещи в багажник такси. — Вы объясните Филиппу, что у меня семейные неприятности и другого выхода просто не было?

— Не волнуйтесь и езжайте, я обо всем позабочусь, — пообещала Мануэла.

Только после недели мучительных ожиданий хоть какой-нибудь весточки от Филиппа Софи, наконец, удалось дозвониться до него. И только для того, чтобы он спокойно сообщил, что в его жизни ей больше нет места…

Я должна встретиться с ним ради сестры! — убеждала она себя, с особой тщательностью выбирая костюм. Софи хорошо помнила, как быстро Маршан составил свое — неверное — мнение о ней по одежде, когда увидел в первый раз. Ну что ж, надо соответствовать ситуации. Деловой разговор так деловой разговор. Значит, ее внешний вид должен заявлять о ее намерении поговорить серьезно.

Вообще-то Софи совсем не желала его видеть. Ее начинало тошнить всякий раз, как она думала о том, что ей предстоит, но это был тот самый случай, когда следовало забыть о личных переживаниях и позаботиться о благе сестры. На ее месте Розалин сделала бы это для нее, не задумываясь.

Сестра заставила ее поклясться, что она ничего не сообщит Люку. И поскольку это показалось Софи неразумным в данной ситуации, она настояла на том, что расскажет все хотя бы Филиппу.

Но для начала до него нужно было добраться. Однако ей повезло: деловые газеты сообщили, что Маршан в Париже. И, приложив немного усилий, Софи выяснила, в каком отеле он остановился. Оставалось только взять себя в руки и найти силы взглянуть ему прямо в глаза. Это было сложнее всего.

Наверное, она никогда не забудет того чувства, которое пережила, когда, не дождавшись от него звонка, сама набрала номер его телефона и услышала от Мануэлы, что хозяин очень занят и с Софи поговорить не сможет. Казалось, земля уходит из-под ее ног…

Она не поверила. А почему она должна верить? Это был мужчина, который чуть больше недели назад сказал ей, что хочет, чтобы она стала частью его жизни! Так что она перезвонила и настояла, чтобы Филипп сам подошел к телефону.

— Филипп?

— Привет, Софи.

Услышав его голос, она почувствовала такое облегчение, что не заметила, каким холодным тоном он произнес эти простые слова.

— Я звонила тебе, но Мануэла сказала, что ты очень занят.

— О, тебе что-нибудь нужно?

— Я хотела поговорить с тобой. Я скучаю без тебя, Филипп.

На другом конце провода повисло гнетущее молчание. И если бы Софи не слышала его тяжелого дыхания, то подумала бы, что их разъединили.

— Мишель очень расстроилась, когда ты уехала.