Сам Шелепин не имел воинского звания и был ставленником Хрущева. Его назначали на должность после позорного отстранения начальника Главного Разведывательного Управления (ГРУ), Ивана Александровича Серова, с формулировкой «…за притупление политической бдительности». Падение Серова произошло после разоблачения агента американской и британской разведок полковника ГРУ Олега Пеньковского и провала Жоржа Пака. Все указания Хрущева Серов безоговорочно выполнял, и провал Серова был ударом не только по Главному разведывательному управлению, но и по престижу Хрущева. Поэтому тот и отправил Серова подальше от Москвы в Туркестанский военный округ. Впоследствии Серов был разжалован в генерал-майоры, а 12 марта 1963 года лишен звания Героя Советского Союза.

Сам Шелепин был назначен Хрущевым на фоне обострившегося недовольства генералитета его действиями, и главное требование Хрущева к Шелепину на тот момент было: «У меня к вам еще просьба: сделайте все, чтобы меня не подслушивали». Из рук Шелепина получали награды ликвидаторы Бандеры — Сташинский и Троцкого — Меркадер. Надо сказать, что в дальнейшем Шелепин же принимал активное участие в действиях по смещению Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС.

Но задолго до этого, летом в 4 утра 1963 года, председатель КГБ СССР Шелепин сидел за своим столом в полной растерянности и ярости. Он мало разбирался в разведывательной деятельности, а дело Пака требовало срочного разрешения и на самом высоком профессиональном уровне. Черты мужественного лица истинного коммуниста были напряжены, и без того узкая верхняя губа была вытянута ниточкой, широко расставленные большие глаза метали молнии, высокий лоб с залысинами был покрыт каплями пота.

— Вы что, совсем идиот, Кирилл Федорович!!!!!! — голос Шелепина гремел по всему кабинету, временами срываясь на визг. — Вы там у себя совсем обалдели?! Как? Как можно было не суметь вовремя предупредить агента и не вывезти его?! Что нам сейчас делать?! Мы не контролируем ничего!!! — он нервно закурил сигарету.

Бледный Приходько сидел, потупив глаза и боясь взглянуть на Шелепина.

— Есть какие-нибудь варианты? Говори, сволочь!!!

Приходько, будучи опытным оперативником, понимал, что от предложенного им варианта зависит если не его жизнь, то по меньшей мере судьба. Он тихо откашлялся и произнес:

— Один вариант имеется, Александр Николаевич. По нашим данным, дочка Пака подвергается из-за отца травле со стороны одноклассников и не может даже выйти на улицу, в школу не ходит. Можно, под предлогом заботы о ней, вывезти ее к нам и держать у себя, как превентивную меру заткнуть рот Паку. Естественно, дать знать отцу, что дочка у нас.

Шелепин встрепенулся. В глазах зажглась надежда.

— Ну и в чем загвоздка? Начинайте операцию!

Приходько, обреченно взглянул на Шелепина и тихо произнес:

— Загвоздка в нашем агенте. Единственный человек, с которым она будет контактировать, наш агент «Алтын». — Приходько открыл папку с грифом «Совершенно секретно», лежащую перед ним на столе. — Но проблема в том, что этот агент обвинен в предательстве Родины, приговорен к казни и находится в статусе «куклы». Это он завербовал Пака, и только ему Пак доверяет. Для вывоза девочки необходима ваша санкция, чтобы задействовать Алтына в операции. Естественно, его будут курировать, с приказом на уничтожение, если агент поведет себя не по инструкции.

Шелепин взял папку и стал нервно ее листать. Потом закурил новую сигарету от старой и вновь продолжил листать машинописные страницы. Он прекрасно понимал, что это единственный шанс взять ситуацию под контроль и одновременно прослыть великодушным и благородным в мире разведки. Будучи больше бюрократом и интриганом, чем разведчиком, он явственно представил дивиденды, которые получит с этой операции («КГБ СВОИХ НЕ БРОСАЕТ!»), и аж мысленно зажмурился от предвкушения.

— Алтын сильно поврежден? Работать сможет?

Приходько сдержанно кивнул. Он все рассчитал верно и правильно отгадал мотивацию своего начальника. Внутренне он усмехнулся.

— Я даю санкцию! Начинайте разработку операции немедленно! Алтын — твоя забота. Жду результатов. Свободен. — И демонстративно взялся за телефон.

Приходько встал, взял под козырек, мысленно выплюнув «СУКА!», отчеканил «Есть!» и вышел из кабинета.

Через полтора месяца после этого разговора в особняке Паков в Париже внезапно перегорела вся электропроводка вместе с телефонными кабелями. Дочка Пака, Аннэт, вышла позвать электрика и больше домой не возвращалась, исчезнув вместе с двумя следящими за ней спецами из французской разведки — их тела с простреленными головами были найдены через три дня в Сене.

А сразу после исчезновения Аннэт, двое молодых болгар, с виду новобрачные, с безукоризненно сделанными в Дрездене чехословацкими паспортами садились на океанический лайнер в Дувре для отплытия в Бургас на медовый месяц. В мире разведки болгарским спецам всегда доверялась разработка «мокрых» дел, и они справлялись с этим безукоризненно.

Матовая фотография миловидной и улыбающейся белокурой девочки подрагивала в руках директора СДЭКЭ (Сервис де Документасьон Экстерьер де Контр-Эспионаж), генерала Эжена Гибо. Генерал понимал, как некстати свалилась на него эта новая проблема, и был вне себя от возмущения. Напротив него стоял зять президента де Голля, полковник Ален де Буасье, который и вручил ему эту фотографию.

— Они похитили ее буквально у нас перед носом, генерал, — полковник де Буасье шипел от ярости. — И это все на фоне того, что происходит сейчас в Париже!

— Полковник, мы займемся этой проблемой. Они не смогут пересечь границу.

Уверенный голос генерала Гибо немного успокоил полковника, и тот продолжал:

— Они похитили девчонку Пака и, скорее всего, постараются перебраться с ней в Восточный Берлин, или используют другую границу Восточного Блока. Там мы их и возьмем. Другого варианта при сложившейся ситуации у нас нет: все силы брошены на борьбу с ОАС, и на кону стоит жизнь президента…

А ситуация к тому времени, летом 1963 года, складывалась для Франции катастрофическая…

В феврале 1961 года в Мадриде была сформирована радикальная террористическая организация ОАС (OAS) — фр. Organisation de l’armée secrète) — секретная вооруженная организация, ставившая целью, путем саботажа и убийств, не допустить обретение Алжиром независимости. Первой жертвой террористов 25 января, еще до официального создания ОАС, стал Пьер Попье — лидер Народно-республиканского движения, который заявил в телеэфире, что «Французский Алжир мертв». 31 мая был убит Роже Гавури, глава французской полиции в Алжире, а летом главной целью террористов стал президент де Голль.

С активизацией деятельности ОАС директор СДЭКЭ генерал Эжен Гибо наконец разрешил отделу Пять включиться в борьбу. Агенты вступали в ОАС, а кое-кто из них проник в высшие эшелоны организации. От них поступали сведения, позволявшие полиции Франции срывать операции и арестовывать боевиков ОАС. В других случаях их безжалостно убивали за пределами страны. Родственники пропавших без вести оасовцев не сомневались, что те стали жертвами агентов Отдела противодействия.

К 1963 году противостояние