Нет! Клинтон не посмеет. Он не посмеет привезти ее детей в дом этой… шлюхи! Немыслимо! Верить не хоте­лось, но факт, даже дикий, оставался фактом; Джада почти не сомневалась, что угадала. Тоня Грин, как честная жен­щина и истинная христианка, решила замолить грех пре­любодеяния заботой о ребятишках любовника.

– Там их тоже не оказалось, – добавила Джада, и Ми­шель сочувственно положила ладонь на плечо подруги. – Там не было ни моих детей, ни Клинтона. Но и Тоня ис­чезла. Думаю, они куда-нибудь отправились вместе с деть­ми. Подумать только, провести полночи в машине, дрожа от холода, – и все без толку!

– Знаешь, я тоже провела полночи, жарясь у плиты, – и все для того, чтобы кто-то мог оскорбить мою дочь. Н-да… Плохи наши дела. – Мишель поднялась, качая головой, и налила обеим еще по одной чашке крепчайшего кофе.

Джада взяла свою с уверенностью, что после этой дозы придется вызывать «Скорую».

– И куда, по-твоему, они могли отправиться? – спро­сила Мишель. – Ох, Джада, как это все ужасно! Мне каза­лось, что страшнее моего кошмара и быть не может. Как представлю, что Поуки где-то один мечется – места себе не нахожу. Но тебе еще тяжелее. Что происходит, Джада? Это же фильм ужасов! Как такое могло случиться с нами? Почему?!

– Может быть, потому, что мы живем на улице Вя­зов? – бледно улыбнулась Джада.

– Может быть… – Мишель уронила голову; золотис­тый хвост, разделившись на две половины, накрыл ее ще­ки. – Но малыш Люси Перкинс, которая живет в Клено­вом переулке, болен лейкемией. Это гораздо хуже, правда?

Кивнув, Джада мысленно прочла молитву за ребенка Люси и еще одну, благодарственную, за то, что ее дети, слава богу, здоровы. Да простит ее всевышний, но в дан­ный момент ей хотелось только одного – чтобы Клинтон слег с лейкемией. Разумеется, после того, как ее дети вер­нутся домой.

– Я понимаю, что тебе сейчас не до меня, – пробор­мотала она со вздохом, – но мне просто не к кому боль­ше… Прости…

– Ой, Джада, перестань сию минуту! Слушай-ка, тебе нужен хороший адвокат, причем немедленно. У нас с Фрэнком теперь есть такой – единственный плюс в нашей ситуации. Если Брузман сам не возьмется, то хотя бы посо­ветует, к кому обратиться. Ты пока умойся, а я ему позво­ню. Контора совсем рядом, через четверть часа будем у него. Только сразу предупреждаю – тип он премерзостный, зато с громадными связями и адвокат первоклассный.

– Ладно. – Джада поднялась со стула. – Давай снача­ла посоветуемся с этим вашим Брузманом, а потом я долж­на поговорить с духовником.

– Отлично. План намечен.

Меньше чем через пятнадцать минут они уже сидели в машине, что, учитывая привычку Мишель собираться по два часа, было громадной жертвой с ее стороны. В адвокат­скую контору решили поехать вдвоем на машине Ми­шель – своей «Вольво» на данный момент Джада была сыта по горло. По дороге, машинально прочесывая взгля­дом окрестности в надежде обнаружить пропавшую соба­ку, Мишель коротко описала подруге Брузмана и его мето­ды работы. Насколько Джада смогла понять, главным за­логом успеха адвокат считал стремительность действий.

Что не помешало его секретарше продержать их в при­емной без малого полчаса. Считая минуты, Джада взяла со столика «Форчун», но поняла, что не в состоянии даже листать журналы. Бессонная ночь не столько утомила ее, сколько зарядила жаждой деятельности, и ей нужно было куда-то выплеснуть кипящую энергию ярости.

– Прошу вас, – раздался наконец голос секретар­ши. – Мистер Брузман ждет.

– Привет, Мишель, – сказал Рик Брузман, когда они вдвоем появились на пороге его кабинета.

Джада отметила проблеск удивления в глазах адвоката. Ну еще бы! Черную подругу Мишель он никак не ожидал увидеть. Отметила она и темный загар коротышки-адвока­та. В солярии такого не добьешься. Небось отдыхал где-нибудь в тропиках – к примеру, на том роскошном барбадосском курорте в миле от дома родителей, где двери рес­торанов закрыты для таких, как они.

С жаром обняв Мишель и умудрившись продемонстри­ровать при этом ледяную отстраненность, Брузман улыб­нулся одними усами и предложил присесть.

– Устраивайтесь поудобнее, дамы. Чувствуйте себя как дома.

Хорошо сказано! Джада стиснула зубы. Дома-то ей сей­час было бы хуже всего.

– Кофе? – спросил Брузман. Обе замотали головами.

– Если позволите, хотелось бы сразу к делу, – сказала Джада.

В курс дела Брузмана ввела Мишель. Описав в двух словах предысторию, закончила рассказом о том, как Джада помогла ей с уборкой, за что была вознаграждена предательством мужа и кражей детей.

– Секундочку! – Брузман многозначительно вскинул руку. – Давайте определимся: это не кража. Это вообще не преступление. Полиция подобными делами не занимает­ся, поскольку детей забрал их родной отец. Случай, одна­ко, серьезный.

Сжав зубы, Джада кивнула:

– Знаю.

– Да, серьезный. Не стану утверждать, что такой уж уникальный, хотя обычно с детьми исчезают матери. Итак, первое, что необходимо сделать, – подать прошение о временной опеке. Сегодня же! Быстрота и напор – вот залог успеха. Далее я бы потребовал выплаты алиментов на пе­риод до окончательного решения суда. – Брузман улыб­нулся, подавшись вперед. – Дело в том, что период этот может продлиться не один месяц, и все это время ваш муж обязан будет поддерживать детей материально.

– У него нет денег, – возразила Джада.

– Придется найти. Не станет платить – отправится за решетку за неуважение к органам власти. Разумеется, суд может снизить сумму или вынести решение не в вашу пользу, но это потом. А пока папаше придется раскоше­литься, иначе он увидит небо в клеточку. – Брузман открыл блокнот в роскошном кожаном переплете, достал из нагрудного кармана золотую авторучку. – Трое детей, если я правильно понял?

Джада молча кивнула, хотя что-то во всем этом ей не нравилось. Отколотить Клинтона до полусмерти она не возражала бы, но упечь отца собственных детей за решетку ей вовсе не улыбалось. Да и обвинение какое-то… Если уж сажать Клинтона, то за киднепинг, а не за неуважение к суду.

Брузман засыпал Джаду вопросами о ее работе и зар­плате, о стоимости дома и участка, о профессии мужа, о его развалившейся фирме и т.д. и т.п. Она внимательно слушала и старательно отвечала, хотя мечтала сейчас толь­ко об одном – отправить Брузмана с прошением в суд, где будет решаться ее судьба.

– Хм-м-м… – наконец протянул адвокат. – Картина более-менее ясна. Вы в семье добытчик. Это может запу­тать дело, если не знать, в какую сторону раскручивать.

– Раскручивать? Мне хотелось бы знать, где искать детей! – К чертям все эти юридические тонкости. К чер­тям расспросы об источниках доходов Клинтона, которых, к слову сказать, не существует. – Вы уверены, что сможете найти моего мужа, чтобы хотя бы вручить ему судебные бу­маги?

– Нет проблем. В моем распоряжении целая служба, занимающаяся исключительно такими делами. Об этом не стоит волноваться.