— Дорогая, ты меня приятно удивила…

И все-таки он был зол на нее тихой злостью, из-за того, что она не сообщила о болезни Шарля. Анна промолчала, как обычно, когда он был недоволен. Тогда он направился прямиком в спальню Шарля. В черном костюме, прямой и внушительный как скала. Войдя в комнату, он твердо захлопнул дверь перед носом Анны. Дал понять: он не хочет, чтобы она шла за ним.

Скрывшись на кухне, Анна стала ждать, присев за стол. Почувствовала, как внутри нее все еще горит безумная обида на него, доводящая до головокружения… и тошноты.

Из спальни донесся голос Паоло, искаженный сарказмом:

— Хорошо устроился, мой друг! Кофе в постель тебе приносит германская графиня, а ты лежишь тут и геройствуешь. Немедленно оправлю тебя в госпиталь и прослежу за твоим лечением. Об Анне забудь, не увидишь ее, пока не встанешь на ноги…

Выйдя, он заглянул в кухню. Подойдя к Анне, положил ей руку на плечо и сказал:

— Собирайся. Как только я все улажу, отправимся в Лондон, оттуда, в Торре- Аннунциату…

— Я так не могу, — Анна медленно встала, выпрямилась и, устало вздохнув, обошла его. Остановилась у окна. — Не могу бросить Шарля. Не могу потакать твоим капризам. Сегодня ты меня зовешь с собой, завтра отправишь куда подальше. Я не игрушка…

Приступ тошноты толкнул ее к раковине. Склонившись, Анна долго избавлялась от рвоты. Потом умылась, промыла рот, и не спеша, вытерлась полотенцем.

— Что с тобой? — настороженно спросил Фарнезе.

— Не знаю, давление, может быть… — ответила Анна. — Еще я терпеть не могу Леонору! Не сталкивай меня с ней, не доводи до беды…

— Собирайся, я сказал! — Фарнезе начал выходить из себя, — нас ждут! Третий раз я не буду повторять, вытащу тебя отсюда насильно…

Уже на следующий день Анна под руку с Фарнезе входила в здание лондонского суда. Их сопровождали несколько журналистов; щелкали вспышки фотокамер, задавались вопросы.

Чувствуя себя не совсем здоровой, Анна держалась тихо, равнодушно позволяла мужу подшучивать над собой. Он был в ударе, говорил, что впервые за всю его жизнь у него появилось некое подобие семьи, и подобие это концентрируется в Анне:

— Посмотрите на нее, и вы увидите, что никакая Карла Брона с ней не сравнится! — говорил он пылко. — Нашли о ком писать, о стареющей модели и второсортной певице. Анна достойна внимания не меньше, еще бы не строила из себя золушку. О деле моей дочурки я знаю мало, сейчас пойду разбираться, если виновата, пусть судят!

Он поддевал ее с самого утра. Хотел вызвать на эмоции; отчего-то припомнил ей Кевина:

— Ты видишься с тем волосатиком с подиума? — спросил небрежно. Анна не успела открыть рот, как он уже ответил за нее. — Наверняка, видишься! Не понимаю, как не противно с ним спать, он похож на шлюху…

— Совершенно не противно, — ответила Анна спокойно, — я видела его недавно…

— Это он храбро защищал тебя от антифа? — насторожился Фарнезе.

Анна тоже насторожилась, но виду не подала, продолжала лениво лежать в постели:

— Меня защищал случайный, шедший в гости к соседям, человек, — равнодушно соврала Анна, — я даже имени его не знаю…

— Хм. Странно, я до меня дошло, что это был приятель Тони, — тоже равнодушно прервал ее Паоло.

Анна не удивилась осведомленности мужа, она же знала про Леонору, почему он не мог знать о Крисе? Более того, Леонора спала в соседней комнате. Анна терпела это с адской стойкостью, сама восхищалась своей выдержкой.

— Мне все равно что ты думаешь об этом. Спасибо, что не стал врать, как будто бы веришь мне — сказала она. И, встав, пошла готовить завтрак.

Все утро прошло в каком-то липком мутном ожидании. Даже Леонора, вышедшая к завтраку, вела себя прилично, как гостья, ожидая чего-то кардинального. Анна чувствовала себя пустой и вялой…

Оживилась она лишь тогда, когда в коридоре, отбившись от репортеров, Фарнезе оставил ее на попечение Антонио и Криса, а сам пошел улаживать какие-то дела с адвокатом Джулии.

— Парни, развлеките даму светскими разговорами, — бросил он небрежно.

Крис скромно улыбнулся. Антонио насторожился. Анна косо посмотрела на Криса и, сложив руки на груди, прислонилась к стене, оставшись стоять между ними.

Светского разговора не получилось по вине Антонио, он нервничал, крутился, смотрел на Анну, как на врага. Крис попытался рассказать Анне, почему и как он тут оказался.

Антонио выпалил все за него:

— Он хочет просить благословение у Фарнезе на погромы в Копенгагене! Твои бойцы слишком любят громить и сжигать, потому что ты не научил их любить благородную идеологию!

— Тони, проблема в том, что мои бойцы слишком молоды и горячи, им нужен сиюминутный результат, — заговорил Крис негромко, озираясь по сторонам. — Мы не можем их этого лишать. Иначе получится мертвая идеология! — Он обратился к Анне, — я хочу, чтобы твой муж поддержал нас. Помоги мне.

— Вы оба сошли с ума, — зашептала Анна, — не верю, что стою и слушаю вас…

Крис отошел в сторону, видимо, обиженный Анниным равнодушием. Большой и красивый. Таких парней, как он, трудно было удержать в рамках среднестатистического поведения. И если бы он не тренировал своих «бойцов», то увлекался бы, наверное, девушками, алкоголем и спортом на грани экстрима.

Колеблясь, Анна подошла к нему, посмотрела в его голубые прозрачные глаза. Увидела в них непреодолимую отвагу.

— Я помогу тебе, приходи сегодня к нам на ужин вместе с Антонио, — сказала она бодрым шепотом, и наивно добавила, — будь осторожен. Не хочу, чтоб ты попал в полицию…

— Подожжем в твою честь десяток машин, — Крис самодовольно ухмыльнулся и поправил ей волосы, упавшие на лицо.

— Анна! — позвал ее Паоло, выглянув из зала суда, постепенно заполнявшегося зеваками. — Пошли, я нашел для нас неплохое местечко…

Анна пошла к нему, спиной чувствуя, как Крис провожает ее потребительским взглядом. Наверняка, смотрел, как у нее на бедрах морщилась узкая серая юбка. Шагая, Анна одернула шелковую блузку с воздушными руками, и вызывающе громко застучала каблуками.

Входя в зал, она получила от мужа публичный, легкий и непринужденный шлепок по тому самому месту, на которое, предположительно, загляделся Крис.

Супруги обменялись злыми взглядами и уселись в первый ряд. Отсюда был прекрасный вид на место для подсудимых.

Потом пришел Антонию, взволнованный, нервный, и сел рядом с Фарнезе.

— Он смотрел на тебя, как на уплывающую от него аппетитную утку, которую он не смог подстрелить, — шепнул Паоло то ли ревниво, то ли иронично. — Патроны холостые?!

— Спросишь у него сам. Он придет к нам на ужин, — усмехнулась Анна. — На самом деле, ему нужен ты, а ни я…