В конце октября он сообщил, что нашел дом, который мог бы нам подойти. Это — вилла Торлония, предложенная самим принцем Джованни. (Бенито там уже жил какое-то время.)

Светлое здание в неоклассическом стиле находится и сейчас в квартале Номенаито и в пору цветения выделяется на фоне зелени прекрасного парка. Рядом с виллой — другие здания, объединенные с главным аллеями со статуями и обелисками. Там есть небольшое озеро, окруженное лужайками и кустарником. Огромные сосны на берегу, их стройные стволы и шапки возвышаются над остальным ландшафтом.

Ракеле Муссолини с детьми переехала в Рим 15 ноября. 1 декабря 1929 года она записала в свой дневник следующее.

Мы уже пятнадцать дней в Риме. Парк как будто специально создан для спокойного отдыха. Здесь полно уголков, позволяющих в тишине предаваться своим мыслям, а как разнообразна растительность. Имеются тут и большие оранжереи, маленький летний театр и флигель, где обосновался наш хозяин, который, кажется, в самом деле доволен, пригласив нас к себе и окружив всяческим вниманием.

Здесь Муссолини любил конные прогулки по парку, ездил на велосипеде и принимал участие в играх детей. Он хорошо играл в теннис, тренировался у знаменитых игроков. Когда он и дети играли в футбол, все опасались за стекла веранды. Их частенько разбивали. В те часы, когда семья собиралась дома, он не отказывался сыграть партию в карты, иногда в кегли или на бильярде.

Бенито страстно любил животных, особенно лошадей. У него были очень красивые лошади: гнедой Нед, белая Авриль, подарок англичан, и великолепный Фруфру, которого он объездил в Триполи. Мусульмане подарили ему еще и исламскую саблю. Бенито давал своим лошадям кусочки сахара и как-то раз воспользовался этой приманкой, чтобы заставить Фруфру подняться по ступенькам главного входа. (Некоторые из этих лошадей были украдены после 25 июля 1943 года. В Риме крали все, у всех и всегда.)

На вилле Торлония всегда было много собак. Самым любимым был пес по кличке Карло Карлоттипо, проживший четырнадцать лет. У принца Торлония был толстый старый кот, который замерз в суровую зиму

1944 года. Была и другая кошка, породистая, ее подарил Ракеле английский лорд. Были и дикие животные, даже хищники, привезенные разными людьми. Эти животные какое-то время жили на вилле, а потом Бенито отправлял их в римский зоопарк, что был неподалеку. У двух львов по имени Рас и Италия родились трое львят. Они играли с детьми, как котята. Эдда привезла из Бразилии ягуара. Бенито какое-то время держал в своем кабинете привязанную пуму, от нее потом пришлось избавиться, так как однажды ночью ей удалось отвязаться, и она стала разгуливать по комнатам, не испугав, впрочем, никого. В парке приютили большого королевского орла. Жили на вилле также обезьянка Коко, олень и две газели, подаренные во время путешествия в Ливию. От этой пары животных, которые скоро умерли, родилась малышка газель, и дети стали звать ее почему-то Юпитер-Йовис. Это животное смогло приспособиться к климату и среде, может быть потому, что родилось в неволе. Еще здесь жили сокол, маленькие попугайчики, канарейки, черепахи Биби и Бобо (Бенито их не любил), два грациозных пони, прибывших также из Англии в качестве подарков Бруно и Романе Из Чили прислали одного за другим двух орлов-кондоров…

Второе событие.

…С давних пор между Бенито и Костанцо Чиано завязалась дружба, прошедшая испытания на прочность и верность во время кризиса после дела об убийстве Маттеотти. Со временем они стали дружить домами, и дружеские отношения увенчались помолвкой старшей дочери Эдды с сыном Чиано, Галеаццо. Он был далеко не первым претендентом на руку и сердце Эдды, которой исполнилось тогда восемнадцать лет. Незадолго до помолвки у нее был романчик с сыном романьольского промышленника Орсо Манджели. Молодые люди познакомились во время путешествия по Испании и встречались на даче в Риччоне. Как-то вечером молодой человек медлил, не уходил, испытывал, по всем признакам, большое смущение. В конце концов он попросил Муссолини-отца поговорить с ним с глазу на глаз.

Как бы между прочим он задал вопрос о размере приданого Эдды. «Ее приданое? — переспросил удивленный Бенито. — У моей дочери ничего нет, как нет ничего у меня!» Посрамленный воздыхатель удалился и больше не показывался. Муссолини, к огорчению Эдды, не пускал больше жениха на порог…

Муссолини благосклонно отнесся к помолвке Эдды и Галеаццо Чиано. Свадьба была назначена на 21 апреля 1930 года. В канун дня рождения Рима. В честь свадьбы состоялся прием; по этому поводу в дневнике Ракеле записано:

Вся вилла Торлонин была украшена цветами и походила на большую оранжерею. Замужество Эдды казалось мне почти невероятным событием. Настолько моя дочь была еще молода! До сих пор она была ребенком. Спортивная, независимая, излучавшая жизненную силу, Эдда казалась недостаточно взрослой для замужества. Церемония бракосочетания должна была состояться через два дня. На приеме присутствовали видные итальянские и зарубежные деятели, весь дипломатический корпус. Обращаю внимание на жену дипломата из России: она буквально усыпана драгоценностями, на ней дорогая меховая накидка, которая, наверное, должна напоминать о далекой снежной Московии здесь, под нашим теплым весенним солнцем. Не прекращается поток цветов и подарков. Прислуга говорит мне, что уже некуда ставить букеты, я посылаю четыре автобуса, доверху заполненные цветами, в церковь и на военное кладбище Верано. Перед началом приема мы сфотографировались в саду: я, Бели-то и пятеро наших детей.

24 апреля 1930 года

В церкви Сан Джованни на Номентане был совершен обряд бракосочетания. Свидетели со стороны Эдды — принц Торлония и заместитель государственного секретаря Дино Гранди. Присутствовали самые влиятельные политические деятели Италии, все родственники и друзья. Всего около четырех тысяч человек. Но мое внимание сосредоточено на бледном лице Эдды, я смотрю на нее со смешанным чувством любви и печали, потому что знаю: я теряю ее, по крайней мере в главном. Мне приходило па память все ее детство; тогда, еще совсем крошкой, она была единственной опорой в нашей беспокойной жизни. Я чувствую, что не могу молиться всем этим многочисленным мадоннам, улыбающимся мне из золотых окладов. Я только шепчу: «Господи, сделай так, чтобы она была счастлива». Бенито тоже взволнован. Я чувствую это по глубокой вертикальной морщинке, пересекающей его лоб. Он все время ищет мой взгляд, и мы понимаем друг друга.

Через несколько месяцев Галеаццо был назначен консулом в Шанхай, и молодая чета уехала в Китай. С годами любовь Бенито к старшей дочери, столь похожей на него, становилась все сильнее. Но вести от молодых супругов доходили до Рима медленно. В 1931 году на свадьбе сестры Галеаццо с доктором Маджистрати появился друг семьи дуче — великий инженер Маркони. Он объявил приятное известие: «Скоро я предоставлю возможность поговорить с Эддой в Шанхае». Ракеле смогла оцепить гений этого великого изобретателя в применении к практической жизни, когда, благодаря ему действительно смогла поговорить с Эддой, которая ждала ребенка, и возможность пообщаться с нею через тысячи километров была большим утешением и радостью.