— Ну, попалась бы, и что? Сам учил признаваться сразу.

— Знаешь, есть такие люди, которые сначала бьют, а потом спрашивают.

— Волновался?

— Угадай.

Она хитро улыбнулась.

— Ты усы не для маскировки сбрил.

Он рассмеялся.

— Да, может, это нас и спасло!

Они выпили весь кофе из стаканчиков и смели всё, что было на подносе. Андрей посмотрел на часы.

— Перед тем как идти звонить нашим клиентам, ответь на один очень-очень личный вопрос.

— Ого! Вот это прогресс в отношениях.

— Ответишь?

— Попробую. Задавай.

— Ты что со своими деньгами делать будешь?

Журналистка слегка растерялась. Об этом она думала как-то предельно общо, не планируя статьи расходов. Наверное, ее неизбывное разгильдяйство тому виной. Бабушка поругала бы за непрактичность, а мама с папой всю их затею вряд ли одобрили бы. Им о ней знать и не нужно, даже когда всё завершится.

Андрей истолковал ее молчание по-другому.

— Если не хочешь, не говори. Тема деликатная.

— Я просто не знаю, — честно ответила она. — А ты?

— Поеду в путешествие куда-нибудь. Пока не решил, куда. Меня год назад подбили загранпаспорт сделать, надо им воспользоваться.

— Надолго поедешь?

— Понятия не имею. Если вдруг понравится, останусь и тебя в гости приглашу, — заявил он то ли серьезно, то ли нет.

«Что за человек? Он сам авантюрист. Наверное, не зря нас тогда судьба свела. Совсем без дела болтался, мог и не зайти к тому общественнику в гости. Признался же, что просто бродил по городу, наслаждался погодой. И ничего бы не было, совсем ничего».

Андрей немного помешал ее мыслительному процессу. Он деликатно забрал свою сумку и заметил:

— Теперь моя очередь общий багаж таскать.

Надо было с чего-то опять начинать, а вернее, продолжать поиски. Прием у Бориса Абрамовича произвел на Литвиненко тягостное впечатление. Конечно, сверху виднее, но и там следовало бы догадаться, что есть такое понятие, как человеческий фактор. Как ни составляй самые подробные инструкции, его не исключишь из реальной жизни. Вообще, вся эта эпопея изобиловала ситуациями, которых по идее не должно было быть. Кто-то другой на месте подполковника, наверное, уже побежал бы в церковь или к гадалке. Но в школе, в армии, потом в командном училище МВД СССР и на курсах военной контрразведки его учили, что ничего сверхъестественного в жизни нет.

Поэтому руководитель операции начал с того, что собрал командиров групп и представителей дружественных структур. Сотрудник «ЛогоВАЗа», работавший на улице Профсоюзной в Коньково, слегка опоздал из-за пробки. Ничего утешительного он тоже не привез. Его люди, как и намечалось, проверили квартиры в подъезде, представляясь милиционерами. Проверка прошла без осложнений, однако и результата не дала. Объект с кассетой обнаружен не был, по фото его никто не опознал. Сейчас шла обработка данных о жильцах на предмет возможных связей с Федотовой и Бариновым.

«Не факт, что нароем», — про себя заключил подполковник. На вопрос о том, не было ли чего-нибудь подозрительного в поведении соседей в последние два дня, жильцы дома лишь пожимали плечами. Они и соседей-то своих далеко не всех знали, поскольку часть квартир хозяева сдавали в аренду. В одной из них временные постояльцы оказались на месте и сразу стали лепетать, что, мол, собирались оформить регистрацию именно сегодня. Их строго пожурили, но простили. В трех таких квартирах после десяти часов было пусто, хотя, судя по обстановке, с утра здесь кто-то находился.

— Немедленно свяжитесь с собственниками, проверьте арендаторов. Всю информацию мне! — приказал Литвиненко. — Всю, вплоть до мелочей.

Подъезд оставили под наблюдением, как и квартиру Екатерины. В «Гудке» и в Останкино по состоянию на тринадцать ноль-ноль она так и не появилась. Элеонора из редакции газеты, мигом узнав Литвиненко по голосу, навела справки и сообщила ему, что коллега слегла с температурой. Так ей сказал сам заведующий отделом, которому успела позвонить Федотова. Это звонок прослушка в Коньково зафиксировала еще утром, перед разговором с Капустиным, и сейчас о нем можно было забыть.

После совещания представитель «Атолла» отозвал подполковника в сторону.

— Есть новость от нашего источника. Не знаю, имеет она отношение к делу или нет, — тихо сказал он.

— Какая новость?

— Американский журналист Хлебников говорил вчера в частной беседе следующее: «В ближайшие две недели политический ландшафт России, возможно, станет другим». Цитата практически дословная.

— Он в Москве?

— Да, до пятницы.

Литвиненко подобрался, как охотничий пес.

— Другие подробности есть?

— Никаких. Источник пытался выяснить, но Хлебников ушел от темы.

— Выделите усиленную группу для наблюдения за ним. Пошлите людей в его номер в отеле. Очень аккуратно обыскать, поставить микрофоны везде. Мы можем слушать его мобильник?

Трубку телефона в кабинете депутата Игрунова подняла помощница. Вероятно, та самая Марина, которая доставала шефа откуда угодно в течение получаса.

— Иван Ильич говорит, я обращался по вопросу об операции в немецкой клинике, — прогундосил Андрей, держа у рта носовой платок.

Образец голоса Екатерины преследователи могли взять в Останкино. Сделать то же самое с телестудией в Романове-на-Волге было, наверное, чуть сложнее, но поклонник Форсайта и Ле Карре предпочел не рисковать.

— Подождите, пожалуйста, — попросила предполагаемая Марина.

Игрунов отозвался через несколько секунд.

— Здравствуйте. По вашему письму будет ясность позже.

— Когда вам позвонить, Вячеслав Владимирович?

— Попробуйте завтра во второй половине дня. Извините, я тороплюсь, — депутат прервал соединение.

По лицу Андрея журналистка поняла, что оснований для радости пока нет. На ходу он передал ей содержание разговора. Покинув вестибюль метро «Охотный ряд» около Дома Союзов, они прошли по Большой Дмитровке и свернули в Георгиевский переулок. Перед новым корпусом Госдумы царила суета. В нижней палате парламента только что начался обеденный перерыв. Кроме того, как обычно во время предвыборной кампании, подъезжали и отъезжали малины с помощниками, доверенными лицами и разнообразным штабным персоналом. Кандидат Зюганов, не стесняясь, вовсю использовал преимущества своего депутатского статуса.

Андрею почудилось, что у подъезда мелькнуло лицо Ильи Кузина. Он сильнее надвинул шапочку на лоб, старательно делая равнение направо. Большие очки и отсутствие усов изменили его внешность, но… чем чёрт не шутит. Его работодатель сильно удивился бы такой встрече.

— Дохлый номер?

На этот вопрос Екатерина затруднилась ответить.

— Я же предупреждала, сложный типаж.

— Не передал?

Она отрицательно покачала головой.

— Вряд ли. Он человек обязательный, и дело слишком серьезное.

— Тогда опасаются провокации?

— Вполне возможно. Вячеслав Владимирович в молодости поиграл в прятки с КГБ, и у Явлинского с конторой свои счеты.

Ее сообщник хмыкнул.

— Надеемся на Пола?

— Дозвониться бы ему еще, — ответила Екатерина.

По пути от Пушкинской площади они дважды пытались связаться с Хлебниковым, но тщетно. Телефон в его