— Ну а что далеко ходить за примерами? — отхлебывая чай, рассказывал Виктор Николаевич, — Вот, например, шайка аферистов облапошила по нашему району пенсионеров человек сто, не меньше, суммарно — миллиона на полтора. Они обменивали пятитысячные купюры на «банкноты нового образца». Вроде того, что в нашей области вводятся свои, особые деньги, и у тех, кто свою наличку не обменяет, они пропадут. Шайку поймали. Когда дело дошло до суда, то оказалось, что сидеть будут только мелкие «сошки». Все остальные являлись лишь свидетелями. Их отпустили за отсутствием вины, и они тут же исчезли. Надо думать, вместе с деньгами, потому что их так и не нашли. А расследованием занимался лично Давишин. Все сразу сказали: аферисты с ним поделились, он их и отмазал. Сколько на него было обид — не счесть. А ему — хоть бы хны…

По словам Берга, бывало и такое, когда наркоторговцы, чуть ли не мешками завозившие в район и марихуану, и героин, отделывались штрафом, тогда как был случай, когда кедровского жителя посадили на три года за «сбор конопли». Хотя никакого сбора реально не было. Парень поздним вечером шел со свидания из пригородного села и, чтобы отмахиваться от комаров, сорвал стебель какого-то бурьяна, не подумав о возможных последствиях. Проезжавший мимо по дороге наряд милиции, заметив то, что он держит в руках, немедленно его задержал и отвез в «обезьянник». К несчастью для «наркодельца», как раз в это время в области проходила кампания по борьбе с любителями «забить косячок» с анашой. И если где-то и в самом деле отлавливали заготовителей «травки», то стараниями Давишина под суд пошел ни в чем не повинный человек, никоим боком не причастный к наркоторговле. Поскольку доказательства против задержанного были слишком хлипкими, по приказу Давишина где-то оперативно откопали двух «свидетелей», которые подтвердили, что не раз видели лично, как подсудимый охапками таскал домой коноплю.

— Его родители с ума сходили от горя: как же так? Сыну ни за что губят судьбу. Ему же после этого — что учиться, что устроиться на работу — труба! К сожалению, отбить его так не удалось — три года отбыл в заключении, как говорится, «от звонка и до звонка»… Понятное дело, авторитета милиции это никак не прибавило. Район у нас небольшой — чуть больше десяти тысяч населения. Тут через одного — или родня, или знакомые. А вы не хуже моего знаете, что наша работа наполовину зависит от контакта с населением. И вот, скажем, надо какое-то происшествие расследовать, идут опера к людям — а они от них, как от зачумленных…

— И много таких «липовых» дел при Давишине шилось? — задумчиво поинтересовался Гуров.

— Более чем достаточно. Его тут народ Фашистом звал. Да и мы в своей среде тоже. Редкостная гнида был, прости, Господи! Хоть и говорят, что про мертвых или хорошо, или ничего, своего мнения не изменю — скотиной он был распоследней. И ведь что интересно… Я как-то был в Ивановском районе, это уже после того, как его перевели в Зауральск, говорил с местными про Давишина. Рассказываю про его художества, а многие никак не верят — там, говорят, был нормальным парнем, очень порядочным, хотя и строгим, но доброжелательным. Вот что иной раз с людьми делает повышение по должности! Был в Ивановке простым опером — был человеком. Сюда приехал замом — все, тут же осволочел, западлючился.

— Виктор Николаевич, а вот из числа тех, кто сел по вине Давишина, были такие, кто мог бы припомнить ему обиду и воздать за его дела неправедные? — испытующе взглянул на Берга Лев.

— Лев Иванович, — грустно усмехнулся тот, — если бы собрать всех, кто хотел бы воздать Давишину, очередь выстроилась бы километровая. Только, видите ли, какое тут дело… Все это было очень давно и уже быльем поросло. Тот парень, которого посадили за коноплю, когда вышел, организовал свой бизнес. Сейчас у него уже взрослые дети, нормальная жизнь, зачем ему марать руки о какое-то ничтожество? И таких немало. Так что, при всем том, что этот подонок здесь накуролесил, из здешних, я в этом уверен, едва ли кто поехал бы мстить куда-то в Подмосковье. К тому же Давишин больше десяти лет на разных постах работал в Зауральске. Кто знает, сколько пакостей он натворил там?

Завершив разговор с Бергом, Гуров вернулся в гостиницу. Он пытался созвониться с еще двумя бывшими сотрудниками РОВД. Но один из них в данный момент лежал в больнице, и пообщаться с ним можно было не раньше чем завтра-послезавтра. Другой на звонок откликнулся, но сообщил, что в данный момент по делам находится в Иркутске и дома будет только к вечеру. Поэтому ближайшие несколько часов у Льва были ничем не заняты. Когда он уже подходил к гостинице, у него в кармане зазвонил телефон, выдавая все то же бессмертное «Как хорошо быть генералом».

— …Вы уже на месте? Как у вас там дела? — первым делом деловито поинтересовался Орлов.

— Уже работаем, — в тон ему ответил Гуров. — Уже встречаемся со свидетелями, собираем информацию. Правда, чего-то стоящего, что дало бы хоть какие-то зацепки, пока не обнаруживается. Возможно, придется на обратном пути завернуть в Зауральск. Вся беда в том, что тех, кто помнит Давишина, не так уж и много. Вот сейчас разговаривал с бывшим начальником вневедомственной охраны. Мнения он о Давишине самого негативного. Но считает, что из тех, кто пострадал от его злоупотреблений, едва ли кто мог начать мстить. Так что продолжаем искать. Вот вечером намечена еще одна встреча…

Посетовав, что поездка оперов в Прибайкалье может оказаться напрасной тратой времени, Орлов тем не менее порекомендовал продолжать искать и, попрощавшись, отключился. Когда Лев, сунув телефон в карман, шагнул к крыльцу гостиницы, из-за угла, что-то беззаботно насвистывая, появился Станислав.

— О, ты уже вернулся? — отметил он. — Как успехи?

Пожав плечами, Гуров пояснил, что ему пока похвастать нечем. Он вкратце рассказал о том, что услышал от Берга, пояснив, что изложенные им факты, безусловно, интересны, но пока мало чем могут помочь расследованию. Крячко, согласившись с его суждениями, посетовал, что и его встреча тоже оказалась не из самых результативных. Ему удалось «вызвонить» Лосева — бывшего начальника угрозыска. Тот согласился встретиться в городском парке, у памятника фронтовикам. Стас поспешил в парк, где и состоялся разговор с бывшим коллегой по уголовному сыску. Впрочем, как сказать — «разговор»? Лосев оказался человеком замкнутым, малоразговорчивым, не склонным к долгой, обстоятельной беседе.

В течение получаса, благодаря своим героическим усилиям, Крячко удалось выяснить, что Давишин был «еще той сволочью», из-за чего Лосев, не выдержав его деспотии, подал рапорт и ушел работать в ЧОП, где «отпахал» до самой пенсии. Из конкретных грешков бывшего начальника РОВД Давишина Лосев назвал его чуть ли не демонстративное благоволение к уголовщине, вымогание взяток и подтасовки в отчетности. Собственно говоря, на этом разговор и закончился.

Придя к общему мнению, что с такой информационной базой даже самой дохленькой версии не построишь, приятели отправились в ближайшую столовую, замеченную на соседней улице. Вернувшись в гостиницу, они продолжили обсуждение жизненных кульбитов Давишина. Причем самый острый спор вызвало замечание Берга о том, что в Ивановке Давишин был совсем другим человеком. По мнению Станислава, на самом деле Давишин и там был таким же, как и в Кедровом, — аморальным, гнусным типом, только по каким-то причинам хорошо маскировался под порядочного человека. А вот дорвавшись до власти, явил себя отпетым подонком, каким и был изначально.