И я сижу, ослепший, предвкушающий, когда мои руки прикасаются к её телу. Другим кажется всё: мой фетиш - соски, упругие, крупные, налитые; и округлость груди в ладонях ощущается более полновесной; и ягодицы более мягкие, слишком податливые. Мне нельзя притрагиваться только к лицу. И нельзя ни о чём спрашивать. Но я слышу, как она дышит.

Слышу, как шепчет моё имя... Саша.

Нет! Чёрт побери, нет! Это не могла быть Полина. Это была Настя Яновская. Та девушка, с которой я изменил Свете. Это была просто игра, и я согласился. Я бы на что угодно тогда согласился, лишь бы развеяться, лишь бы хоть на время забыть свою обдолбанную жену.

- Нет, не знаю, - едва оборачиваюсь. - Встретимся в «Идиллии».

И закрываю за собой дверь.

26. Виктория

- Это дурацкий план. Совершенно дурацкий, - расхаживаю я по кабинету, в котором четыре человека, но говорю только я.

Алекс всё рассказал мне за обедом, но я сначала обрадовалась, что он решил подключиться к спасению «Идиллии», а потом пожалела об этом. Столько авантюризма во всей этой затее с акциями, столько сомнительных моментов. И всё ради чего? Чтобы Наденька не имела наших денежек?

Наталья Владимировна сосредоточенно курит в открытое окно. Берг играет степлером, сидя на её месте. А Полина рассматривает каталог французского белья, старенький и зачитанный до дыр, как хороший порножурнал.

- Он дурацкий, потому что в нём участвую я? - даже не поднимает она глаз, но голос у неё спокойный и даже мягкий.

Берг на её реплику отвечает щелчком, с которым он усердно скрепляет две цветных бумажки для записей. А Наталья Владимировна только пожимает плечами. Она всего лишь производственник, и, так же, как и я, ничего не понимает ни в каких «акциях-хренакциях».

- С чего она должна их продать именно сейчас? И именно тебе? - оставляю и я её замечание без внимания.

- Правильно вопрос поставить не так, - откладывает Полина журнал и грустно вздыхает. - С чего я предложу ей их купить? С того, что компания вот-вот обанкротится, и я её выкупаю под свои нужды. И она либо отдаёт мне акции за копейки, либо останется ни с чем. Акции и надо покупать тогда, когда они ничего не стоят. То есть именно сейчас. Потом, когда вы начнёте вкладывать деньги в компанию, момент будет упущен. На счетах появится прибыль, и стоимость бумаг будет расти. А ты, насколько я поняла, собралась за «Идиллию» побороться, - поясняет она мне как маленькому ребёнку. - А без полного пакета - это как затевать ремонт в доме, часть которого принадлежит не тебе. Александр Юрьевич прав, Вика.

- И ты туда же, - плюхаюсь я на стул. - И почему я думала, что ты меня поддержишь? Ты такая же авантюристка.

Берг беззвучно ржёт, любуясь своими бумажками. Наталья Владимировна только разводит руками на мой укоризненный взгляд.

- Вик, ну серьёзно, - улыбается Полина. - Двадцать процентов - это значит пятая часть прибыли. И она будет уходить в чужой карман. Ни на развитие, ни в оборотные средства, ни на оплату расходов. Просто выкидываться. А ваш «партнёр по бизнесу», - пальцами показывает она кавычки, - будет их намеренно выводить. Вам на зло. Поэтому начать надо именно с этого.

- А если она не продаст? Если тебе не поверит? Начнёт следить за тобой, проверять.

- Она и проверит. И, возможно, это будет небыстро. Потому что, если я буду её торопить, она сразу заподозрит неладное. И как акционер ещё и запросит ваш баланс. Поэтому пока и нужно посидеть тихонько и никуда не торопиться.

И да, конечно, она права. И всё то же самое пояснил мне и Берг. И немного больше, то, чего Полине знать не следует.  Но только вот именно времени у меня на это ожидание и нет. Когда родится малыш, мне будет уже не до этой компании. Да и кто мне позволит! Уж точно не Алекс.

Но смиряюсь с их железобетонными доводами. Хотя упущенное время - не всё, что мне не нравится.

- Ладно, хрен с вами, - недовольно скрещиваю руки на груди.

- Вот и славно, мой боевой поросёночек, - облегчённо вздыхает Берг. - Значит, двигаемся по намеченному плану. Пока будем создавать новое юридическое лицо, - наконец, откладывает он свои бумажки, - на твою подругу Ленку.

- Вот этот пункт плана мне особенно не нравится, - встаю я.

- Но ты же ей доверяешь?

- Я-то доверяю, но...

- Значит, решено, - перебивает он и встаёт. - Даю распоряжение юристам. Полина выкупает акции. Потом переоформляем компанию на тебя - и всё, ты полноправная владелица «Идиллии», - перечисляет он, словно это просто, как мебель в комнате переставить. Это - туда, это - сюда, а это - в коридор.

- А если Ленка не согласится?

- А вот это уже твоя задача: её убедить, - обнимает он меня за плечи и мягко подталкивает к выходу. - Но раз уж мы всё равно туда едем, вот по пути убедим и Ленку, а сейчас - буду тебя снова кормить, - он зажимает мне рот рукой. - Все вопросы потом. Потом!

Как-то обидно, что он так нагло применил грубую мужскую силу. Не дал даже попрощаться. Да и сам ушёл хоть и молча, но не по-английски, как джентльмен, а вынес меня на руках, как неандерталец добычу. Поэтому всю дорогу я молчу. А Берг усиленно делает вид, что этого не замечает. Словно о чём-то сосредоточенно думает, но на самом деле просто держит лицо. Узурпатор хренов! Не удивлюсь, что всю эту аферу с акциями он и задумал только для того, чтобы я ничего не делала. Раньше же его эти акции совсем не напрягали. А теперь: нечего не знаю, без акций нельзя.

- Ты меня кормить по часам будешь? Тебе  самому что разогреть? - кричу ему, пока грохочу кастрюлями на кухне.

Признаться, я думала, что мы опять заедем в кафе, но то, что мы приехали сразу домой, даже лучше. Только выходит, это я его кормлю. А он на мои вопросы так и не отвечает.

- Алекс? - заглядываю в комнату, но он неожиданно останавливает меня рукой, не позволяя приблизиться.

Открытый ящик стола, где лежат мои документы. И сами документы, разбросанные по полу: копия контракта, памятки, которые мне прислали с агентства, черновики заявления на визу - чего там только нет.

Но у него в руках - медицинская карта. Он листает её, сидя на полу, потом откладывает. Упирается спиной в диван, кладёт на голову руки, закрывая глаза, и так тяжело вздыхает, что мне не на шутку становится страшно.

Я искренне не понимаю, что он там увидел. Но он и не ждёт вопросов.

- Скажи мне, только честно, как? Как ты уезжала не беременная, а вернулась с моим ребёнком?

27. Виктория

Я ожидала всё, что угодно, но только не его сомнений. Нет, не сейчас, когда всё так хорошо. Когда мы вместе ходили к врачу, вместе делали УЗИ. И я видела, как блестели его глаза, когда нам дали первое фото нашего ребёнка.

- Срок считается от последних месячных, - сажусь я перед ним на колени, осторожно. Не понимая, что случилось. Он не зол. Он настолько расстроен, разочарован, убит, что не может даже смотреть на меня.