– Получено разрешение на допуск к «Глубокому почтению». – Говоривший подошел поближе, окруженный кольцом корабельных дисплеев, передающих, как мне показалось с того места, где я стоял, почти бесполезную информацию… или вообще бесполезную.

– Для нас большая честь быть принятыми на твоем великом корабле, – сказал Дидакт. – Многие служили и не забыты.

– Многие служили, – отозвался Верификатор. – Ты привез с собой Грамматиста? Стратегоса?

– В другой раз, – сказал Дидакт. – Я уже говорил, что мы здесь по поручению творца жизни, моей жены…

– А я уже говорил, что она побывала здесь недавно, – сказал Верификатор. – Если тебя интересует мое мнение, то она уж слишком самовлюбленная. Но у нее была печать Совета, поэтому я не задавал вопросов. Я не вмешиваюсь в политику высоких каст.

– Айя, – сказал Дидакт. – У нас нет печати Совета.

– Я так и думал. У тебя вечно трудности. Сначала ты женишься на творце жизни, потом возражаешь строителям… Вот я и думаю: а заслужил ли ты внеочередную мутацию от меня?

Верификатор подошел к Дидакту и заключил его в свои мощные клацающие объятия.

Дидакт смущенно посмотрел на меня. Я показал пальцем и одними губами произнес: «Он?»

Дидакт закатил глаза. Снежинки несколько мгновений кружили над головами, наконец Верификатор разжал объятия и отстранил от себя Дидакта на расстояние вытянутой руки.

Теперь старый прометеец повернулся в мою сторону. Никогда прежде я не видел Предтечу из какого угодно класса таким уродливым, таким корявым, таким изношенным. Его кожа – то, что я смог разглядеть за панциревидным нахлестом нательной брони, – была пятнисто-серой, пронизанной нездоровыми бледными, с розоватым оттенком венами. Клочков голубовато-белого щетинистого пушка на макушке или плечах, какие были у Воинов-Служителей, включая и Дидакта, я у него не обнаружил. Во рту были два ряда сросшихся черных зубов и мелькавший между ними язык.

– Но пока подождем, старый друг. Развлеки меня. Расскажи еще раз о войнах, которые мы видели, и о победах, которые одержали. Время здесь тянется мучительно медленно.

«Глубокое почтение» и в самом деле представлялось мне огромным деревом, источенным одним-единственным термитом с извращенной фантазией. Чем выше мы поднимались по крепости, тем ярче ощущалось разложение из-за неухоженности. Я спрашивал себя: неужели Верификатор последнюю тысячу лет провел, создавая бесполезные сооружения на палубах, вверху и внизу, истощая ресурсы корабля и искажая его первоначальную конструкцию?

Наконец мы оказались в довольно теплом месте с достаточным содержанием кислорода, чтобы освободиться от нательной брони. Шипящий звук, издаваемый системой при пополнении запасов кислорода, напоминал вздох – наши анциллы нагнетали запас воздуха, словно тоже предчувствовали, что нас ждут нелегкие времена.

Командный центр Верификатора был увешан драпировками с изображением чего-то, что я не мог опознать. Среди этих драпировок, то между ними, то словно пробив материю, стояли десятки скульптур из камня и металла. Некоторые были довольно крупными. Все изготовлены с изяществом и мастерством, что бы они ни изображали.

Но в качестве командного центра это помещение было теперь не более функционально, чем пустой отсек, в котором мы оказались в самом начале. Видно, что крепость превратилась в заваленный всяким хламом призрак ее прежней мощи.

Верификатор распорядился насчет сидений, и палуба с треском и стонами произвела на свет два стула, подходящие по размерам для прометейцев, плюс небольшой горбыль, вероятно предназначенный для меня. Часть драпировок отъехала в сторону, разрываясь и падая на палубу пыльными лоскутами… При этом рухнули три скульптуры, одна едва не задела меня; от удара о палубу она с грохотом раскололась.

Верификатор взял две бутылки из широкого шкафа, полускрытого за драпировками, и вернулся, припадая на левую ногу.

– Лучшее, что могу предложить. – Он налил зеленоватую жидкость в три стакана, сел и один стакан вручил Дидакту, другой – мне. Вся посуда была грязной. – Помнишь касну? – спросил он, поднимая стакан в тосте.

Жидкость имела сладковатый с кислинкой запах и оставляла потеки на стекле.

– Сан’шайуумы всегда преуспевали в искусстве интоксикации. Это из их лучших запасов.

Дидакт посмотрел на свой стакан и, к удивлению Верификатора, осушил его залпом.

– Редкая вещь, – протянул Верификатор.

– Ты позволяешь сан’шайуумам летать между их двумя планетами? – спросил Дидакт, возвращая стакан на пыльный поднос.

– Их перемещения ограничены рамками карантина, – ответил Верификатор. – Нет нужды стеснять их еще больше.

– Во многих отношениях они были хуже людей.

– Их ввели в заблуждение, и они сбились с пути. Теперь они успокоились.

– Теперь это не имеет значения, – сказал Дидакт. – Как давно у тебя были контакты с другими воинами?

– С живыми? Много-много веков назад, – ответил Верификатор. – Последняя поставка… – Он задумался, оглядел задрапированное помещение глазами, почти полностью утратившими способность фокусироваться. – Видишь ли, многих коллег привозят сюда. Отправляют в ссылку с гораздо меньшим достоинством, чем Совет позволил тебе. После твоего ухода они проиграли не одно политическое сражение.

– Где они?

– Немногим был дозволен собственный Криптум. Остальные… Совет прислал нам их дюрансы.

– «Глубокое почтение» превратилось в кладбище? – У Дидакта последние остатки цвета сошли с и без того бледного лица.

– Акр Мантии. Мемориал. Вот что позволяется нашему классу теперь, когда он уволен и выдворен из Совета. Сан’шайуумы появляются здесь редко – чтобы отремонтировать или привести в порядок дисплеи, и я им благодарен. У меня нет ни персонала, ни энергии, чтобы самому заниматься такими делами.

– Наши враги приводят в порядок могилы наших мертвецов?

Дидакт встал. Судя по его виду, он искал что-нибудь, чтобы схватить, швырнуть. Я отодвинулся подальше – до его силы мне еще было далеко.

– Война давно закончилась, – сказал Верификатор, предпринимая слабую попытку вернуть себе достоинство. – Мы сражались с врагом и посильнее… И все же ты предпочел ссылку, а не споры с Советом и неизбежность. И положился на творца жизни в том, что она тебя спрячет и позаботится о твоем возвращении… Мне не о чем сожалеть, друг.

Верификатор своей неловкой походкой подошел к ближайшей скульптуре, темно-зеленой, куполообразной, украшенной чем-то вроде лиственного узора, погладил отполированную резную поверхность.

– Сан’шайуумский посол привозит это, чтобы выказать уважение своим высокочтимым победителям. Он появляется в странном кресле на колесиках… Их лидеры обязательно должны страдать параличом ног. И еще я верю, что пользуюсь их приязнью. Сан’шайуумы теперь совсем не те, что прежде.