И все-таки, где он?

Я успеваю позавтракать, отнести посуду на кухню, переодеться в джинсы и толстенный свитер — назло кондиционеру, но для чувства собственной безопасности — и начать вдумчивый обход квартиры мужа, черти бы его сожрали, а Ветров даже и не думает появляться. Он не выходит к завтраку, не присылает мне очередной наряд «на сегодня», и из-за двери его кабинета не доносится ни звука, хотя я прижималась к ней ухом довольно плотно. Он что, спит?

Спит?!

В понедельник?

Я даже недоверчиво кошусь на свои часы, чтобы убедиться — рабочий день должен начаться через полчаса, а мой драгоценный босс как будто бы и позабыл об этом.

Но ведь работа — это святое.

Он же всегда является на неё если не на час, то на полчаса раньше! Да он иногда с неё и не уезжает.

Яна мой прямой вопрос, не было ли каких-то распоряжений от хозяина, игнорирует, всем своим видом демонстрируя, что протирание абажура напольной лампы для неё — гораздо более приятное занятие, чем беседы со мной.

Что ж, видимо, сказать ей мне нечего.

Квартира кажется пустой. Пуста зала с тренажерами, печально и одиноко покачивается в её углу красная боксерская груша. Я нахожу спальню Ветрова, ту, в которой проснулась в первую свою ночь здесь, и кровать выглядит абсолютно нетронутой. В ней сегодня не ночевали.

Он что, так и не приехал вчера домой? Может, с ним что-то случилось?

Мне все это не нравится. Не знаю почему, но не нравится.

Я все-таки решаюсь набрать Ветрова.

А вдруг сейчас телефон зазвонит где-то рядом? За каким-нибудь зеркалом. И окажется, что у этого маньяка есть тайная комната, из которой он за мной наблюдает!

Гудок, второй гудок…

Я слышу что угодно, но не хорошо известный мне звонок мобильного моего босса.

Одно из двух — либо у тайной комнаты Ветрова очень хорошая звукоизоляция, либо его и вправду нет дома.

Может, я плохо искала? Может, он спит где-то в другой комнате? Нежится в ванне?

Почему мне кажется, что он просто нашел с кем заняться тем же, чем не занялся вчера со мной?

— У тебя что-то случилось, Цветочек? — он не звучит сонным. Вполне себе бодрый, слегка ядовитый, но даже слегка учтивый.

Не то что вчера, когда рычал на меня злющей псиной.

Нет, ну точно развлекался ночью. А я, значит, должна выходить из дома только на поводке, то есть с охранником!

— Я… Вы… Где вы, Владислав Каримович? — сформулировать вопрос у меня получается с большим трудом. Блин, ну я же ему не настоящая жена. Так. Табуретка с детородной функцией. У меня нет на него никаких прав и не надо в общем-то! Чего я вообще все это устраиваю?

Да и не ответит он мне…

— На работе, Маргаритка, — насмешливо фыркает Ветров, в который раз раздражая меня своим ехидством, — там, где тебя сейчас нет!

— Ох…

Меня с ног до головы окатывает жаром. Вот уж действительно, он обрушился на меня слишком внезапно. И я ведь не увольнялась. И место его ассистента остается моим. А если он под шумок еще и уволит меня за прогулы…

А может и вообще заявит: «Моя жена работать не должна…» и что тогда?

Я так и буду жить в его золотой клетке, даже не имея возможности вырваться?

Нет, надо быстро сейчас собраться, молнией и…

— Успокойся, Цветочек, — Ветров с той стороны трубки снисходительно вздыхает, будто бы даже закатывая глаза, — через час к тебе приедет организатор свадьбы. Займись этим вопросом. Твое место за тобой останется. Твои обязанности до церемонии я переброшу на Миронову. Она давно вызывалась.

На Настю. На маленькую стервочку из пиар-отдела, больше прочих устраивающих мне подлянок с «неуслышанными распоряжениями», «потерянными приказами» и прочей ерундой.

— Ты не будешь злиться? — с интересом уточняет Ветров. С таким интересом, что вот сейчас я и хочу выйти из себя. Он точно знает о моей с Мироновой глубокой антипатии. Он явно рассчитывает на эмоциональную реакцию с моей стороны.

— Я пожелаю ей удачи, — сладко тяну я, расплываясь в самой ядовитой из своих улыбок, — и мысленно выпишу орден за мужество.

Настюша-то уверена, что на должности личного ассистента нашего босса самая главная обязанность — иметь красивые ноги. Как много откровений чудных её ждет. А может, Ветров оценит эти ноги и переключится с меня на неё? Слабая надежда. В его фирме она работает дольше, чем я.

— Язвишь — значит, успокоилась, — констатирует Ветров спокойно, — хорошо. Вчерашний инцидент исчерпан. До обеда к тебе заедет Юрий с бумагами, подпиши их.

— Там договор на продажу души и тела? — сумрачно шучу я, выслушивая все эти бесцеремонные инструкции.

Инцидент исчерпан. Вот просто взят и исчерпан. Просто вот так. Это было вчера, и мы про это забыли. Хотя нет, ни разу!

— Нет, иск к твоему отчиму, — Владислав Каримович поясняет недовольно, — все остальное потрудись прочесть сама, Цветочек.

И бросает трубку.

Высокие супружеские отношения. Всю жизнь о таких только и мечтала.

И что за иск, черт его побери? По какому поводу?

* * *

— Двоеженец? Серьезно? Мой отчим?

Если честно — я думала, что такое возможно только в детективных ток-шоу телеканала Россия.

А нет. Внезапно передо мной лежит брачное свидетельство моего же отчима о женитьбе в городе Иваново, копия свидетельства о рождении его сына — на три года старше меня, справка из суда, что бракоразводного процесса проведено не было, и даже краткий протокол беседы с женой Ивана Алексеевича Шнырова, которая сообщает, что вообще-то муж к ней ездит — на пару недель, раз в два месяца. И в столице-то он работает вахтовым методом, и денег оставляет. Немного, конечно, но ведь и ему на что-то жить надо, он там на квартиру копит. Вот накопит и сразу к себе заберет и жену, и сына…

Так вот куда уходит львиная доля платы за съем моей комнаты. А я-то думала, как можно так бездарно профукивать эти деньги…‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍