КАНИША ПРЕСТОН: Запись началась.

ДОКТОР НИЛ РОБЕРТС: Ладненько. Итак. Президент Баллард одобрила формирование Комиссии по раскрытию информации и создание официального документа по раскрытию. В этом документе будет содержаться информация о дальнейших мерах, которые мы должны будем предпринять относительно данного исторического события. Вот что мы знаем – и не стесняйтесь прервать меня в любой момент, доктор Фейбер, чтобы выразить своё несогласие или вставить какой-нибудь едкий комментарий…

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: За это не волнуйся. Я всегда наготове.

ДОКТОР НИЛ РОБЕРТС: Итак. Вот что мы знаем. Приблизительно три дня назад астроном Далия Митчелл из Калифорнийского университета в городе Санта-Круз поймала сигнал из космоса. Если быть точным, импульс поступил из скопления галактик Пуля. Она частично записала сигнал. Мы изучили информацию, содержащуюся в Коде Импульса, и определили, что сигнал был создан неким инопланетным разумом, намного превосходящим нас в развитии. (Пауза.) Как я пока справляюсь?

ДОКТОР СЕРГЕЙ МИКОЯН: Превосходно.

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Средненько, но продолжай.

ДОКТОР НИЛ РОБЕРТС: Этот импульс – первый подтверждённый контакт человечества с внеземной цивилизацией. И хотя Импульс содержит особый Код, к которому у нас есть доступ, у нас пока нет ответов относительно культуры…

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Высших.

ДОКТОР НИЛ РОБЕРТС: Точно. У нас нет ответов относительно культуры Высших, их местонахождения, их общества, биологии, их…

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Мы уже поняли, что ни черта о них не знаем и, вероятно, никогда не узнаем. Давайте пока сосредоточимся на том, что нам известно. А именно?..

ДОКТОР НИЛ РОБЕРТС: Мы знаем, что они целенаправленно послали сигнал именно на нашу планету и что этот сигнал содержит в себе некую программу. Это если по сути. И тут всё становится несколько запутанным. Программа внутри Кода Импульса создана для того, чтобы взламывать, за неимением лучшего слова, нашу ДНК. Код действует как химический мутаген, с которым мы никогда не сталкивались. Слушайте, пока ещё ничего нельзя сказать наверняка, но, насколько мы поняли, это работает как-то так: код меняет спаренные основания, составляющие цепочку ДНК[49]. Возможно, он отрывает от ДНК нуклеотиды, внося изменения, которые не распознаются механизмом репликации ДНК. Подозреваю, что эти изменения касаются внедрения дополнительных базовых пар. Вероятно, в очень, очень большом количестве. С какой целью? Этого мы ещё не выяснили.

ДОКТОР СЕРГЕЙ МИКОЯН: Мне не нравится слово «взламывать». Это звучит злонамеренно, а мы пока не решили, хорошей или плохой является эта программа. Мы знаем, что Импульс охватил весь земной шар, а значит, воздействует, вероятно, на каждого человека на планете. Если программа активна (и это всё ещё большое допущение), то стоит полагать, она работает уже сейчас.

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: А я думаю, что «взламывать» – отличное слово, потому что намекает на серьёзность этой штуки. Я в курсе, что доктор Микоян и доктор Робертс уже это обсуждали.

ДОКТОР СОЛЕДАД ВЕНЕГАС: Подведём итог: нам поручено создать этот документ по раскрытию, который передадут президенту Баллард. Она решит, как именно его использовать, но, учитывая важность ситуации, мы все полагаем, что она захочет обнародовать его через официальные источники как можно скорее.

КАНИША ПРЕСТОН: Президента беспокоит не столько способ обнародования данной информации, сколько её точность. Последнее, что нам нужно, это паника среди населения. Мы не хотели бы сообщать миру, что вошли в контакт с инопланетным разумом, который хочет помочь нам эволюционировать, если на самом деле эти пришельцы просто хотят нас сожрать.

ДОКТОР НИЛ РОБЕРТС: Этого уж точно не случится.

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Не знаю, не знаю… Я слышал, человечина довольно вкусная.

КАНИША ПРЕСТОН: Кроме того, нам стоит сосредоточиться на том, что делать дальше. Допустим, мы скажем миру, что получили этот Код и что мы не одни во Вселенной. Но что дальше? Попытаемся ли мы связаться с ними в ответ? Что мы им скажем? Мне нужно, чтобы над этим вы тоже как следует подумали. Кроме того, желательно, чтобы у вас появились какие-нибудь теории насчёт того, что, по вашему мнению, мы знаем об этом инопланетном разуме и что именно Код говорит вам об их мотивах.

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Нам нужно поговорить с Далией Митчелл. Все отчёты о ней и все записи допросов слишком поверхностны. Мне нужно больше подробностей. В частности, например, я хотел бы знать, что именно, как она думала, она тогда нашла.

ДОКТОР СЕРГЕЙ МИКОЯН: Разве в записях допросов этого нет?

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Сергей, то, что федералы у неё спрашивали, – это просто психологическое давление, попытка поймать её на лжи и выяснить, не выдумала ли она всю эту штуку с Импульсом. Далия – учёный, и с ней должны беседовать такие же учёные. Если мы хотим знать, что именно произошло, когда она обнаружила этот сигнал, мы должны услышать это непосредственно от неё. Так что, вы её приведёте?

КАНИША ПРЕСТОН: Почему бы и нет.

ДОКТОР НИЛ РОБЕРТС: Меня тревожит другое. Вдруг мы и впрямь уже опоздали с предупреждением общественности? Если мы правы и этот сигнал воздействовал на каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребёнка на планете, то из этого следует вывод: для чего бы ни была предназначена эта «программа», она уже это делает. Не важно, правда ли Импульс взламывает человеческую ДНК, – он был создан, чтобы воздействовать именно на нас. Нам нужно не только повернуть каждый радиотелескоп на Земле в направлении скопления галактик Пуля, нам нужно подумать о людях. Следить за новостями, искать случаи, которые могут потенциально повлиять на всё наше общество…

КАНИША ПРЕСТОН: Что вы предлагаете, доктор Робертс?

ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Он наконец-то понял, к чему я клонил всё это время. Если Код Импульса взламывает человеческую ДНК, что именно он запрограммирован делать? Нам нужно знать, что происходит в мире. Я бы сказал, что всё вот-вот полетит к чертям.

КОММЕНТАРИЙ АВТОРА

Ксавье был прав относительно «всё полетит к чертям», но ошибся со временем.

К тому моменту всё уже началось. Правда, большинство людей этого даже не заметило.

Всё потому, что первые признаки Вознесения были почти неуловимы в глобальном масштабе. Поначалу было всего несколько разрозненных случаев – слишком мало, чтобы вызвать беспокойство общественности. И, в отличие от таких смертельных заболеваний, как эбола или норовирус, симптомы у большинства пострадавших были разными.