Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я подписал его, адресовал конверт, положил доклад внутрь и запечатал его. Отец сидел в кресле в комнате. Я рассказал ему, что говорилось в докладе, и к моему удивлению он смотрел так, как будто действительно слушал. Он потер ладонью подбородок и я узнал жест, точно такой же, какой делал я, когда думал.
"Перевоспитание?" сказал он. "Ты так думаешь? Я имею ввиду, ты думаешь этого будет достаточно?"
"Это и уничтожение ее списка", сказал я. "Почему бы и нет?"
Он пожал плечами. "Я думаю, что здесь нечто большее, чем Жюстин кажется на первый взгляд".
Я уделил ему самое пристальное внимание. "Пожалуйста, объясни".
Он пожал плечами снова. "Я действительно не знаю ее. Возможно ты не хочешь принимать ее за чистую монету".
"У тебя есть что-нибудь конкретное или специфическое, что может изменить то, что я сказал в моем докладе?"
"Нет", признался он. "Ничего больше, чем я чувствую себя подозрительно. Я чувствую, что она что-то скрывает".
"Хммм" сказал я. С одной стороны, доклад был написан, и я не хотел переделывать его, хотя конечно переделал бы, если бы получил новую информацию. С другой стороны, отец, несмотря на его многочисленный огромные недостатки, по-прежднему не был дураком, и было бы глупо не обращать внимания на то, что он сказал. С третьей стороны, отец только что провел 11 лет в бегах и было очень вероятно, что мог относиться с подозрением к каждому.
"Верно, хорошо, спасибо, что сказал мне это" сказал я. "Я буду это иметь ввиду сегодня днем".
"Да" сказал отец. "В любом случае у нее хорошая библиотека".
"Хантер! Добро пожаловать! Заходи!" сказала Жюстин.
"Привет. Я закончил доклад и я хотел изложить тебе его суть прежде, чем мы с отцом уедем". Я вылез из пальто и положил его на спинку дивана, затем сел напротив нее.
"О, замечательно. Где твой отец?"
"Он вернулся в "ВandB". Он устает очень легко, хотя он определенно кажется лучше с тех пор, как ты провела исцеляющий ритуал".
"Я рада. Хорошо, теперь расскажи мне о своем пугающем докладе о злой и опасной Жюстин Корсеау".
Она откровенно смеялась надо мной, и я усмехнулся в ответ. Не многие люди чувствуют себя в безопасности, дрязня меня — Морган и Скай единственные, кто пришел на ум. А теперь Жюстин.
Вкратце я изложил ей то, что доложил Кеннету, ожидая, что она будет освобождена и довольна. Но к моему удивлению, ее лицо стало выглядеть все более и более озабоченным, затем расстроенным, затем сердитым.
"Перевоспитание!" наконец разразилась она, ее глаза сверкали. "Разве ты не слышал факты, что я говорила? Или наши разговоры ничего не значат?"
"Конечно я слышал, что ты говорила" ответил я. "Но ты слышала, что я говорил? Я думал, что ты согласилась с позицией совета по истинным именам живых существ".
"Я сказала, что понимаю их", закричала Жюстин, поднимаясь на ноги. "А не то, что я согласна с ними! Я думала то, что я делала совершенно чисто".
Я тоже встал. "Как ты можешь не согласиться? Как ты можешь защищать хранение письменного перечня истинных имен живых существ? Разве ты не помнишь ту историю, что я рассказывал тебе о мальчике в моей деревне и лисе?"
Она развела руки в стороны. "Какое это имеет отношение ко мне? Это все равно, что говорить — не едь в Африку, потому что я знал кого-то, кто споткнулся и сломал там ногу. Я не необразованный ребенок!"
Прежде чем я осознал это, мы кричали наши взгляды и пытались переубедить друг друга. Оказалось, что всю неделю мы танцевали друг против друга, обходя проблемы, избегая открыто противостоять друг другу, и, таким образом, сделали не правильные предположения о том, что мы договорились, о том, как мы чувствовали, что были готовы сделать. Я думал, я был утонченный, но влиятельный Сикер, но Жюстин решила не поддаваться.
Через десять минут после этого, наши лица раскраснелись от накала и гнева, и Жюстин даже протянула руки и толкнула меня в грудь, сказав: "Ты такой упрямый!"
Я схватил ее руки ниже ее плеч и поддался искушению потрясти ее. "Я упрямый? То что ты упрямая — написано на тебе! Не говоря уж об эгоцентризме!"
В тот же момент, когда Жюстин переводила дыхание, позволяя мне начать это снова, я понял, что кто-то наблюдает за мной, смотря в магический кристал. Я моргнул и сконцентрировался, и знал, что Жюстин только что почувствовала это тоже. Это была Морган, пытающаяся найти меня. Она не должна иметь заклинаний скрывающего типа. Как только я сделал эту привязку, она подмигнула мне, как будто только пыталась найти меня, чтобы увидеть, где я был. Я посмотрел вниз на Жюстин, и увидел, как мы должно быть смотрелись — с ее руками, прижатыми к моему желудку и я, держащий ее руки, мы оба страстно спорили, и я понял, как это должно быть выглядело для Морган. "О, чертов ад" пробормотал я, опуская свои руки.
"Кто это был?" спросила Жюстин, ее гнев, как и мой, уменьшился.
"Чертов ад", повторил я, и без предупреждения все моя жизнь обрушилась на меня. Я любил Морган, но она шпионила за мной! Я был Сикером, но мне было все более неудобно от тайн Совета и некоторых их методов. И мой отец! Я не хотел даже идти туда. Мой отец, который не был отцом; моя мать, которая умерла. Этого всего было слишком много, и я захотел исчезнуть на склонах гор, чтобы меня никогда никто не видел снова. Я потер руками лицо, челюсть, чувствуя себя сорокалетним и очень, очень усталым.
"Хантер, что это?" спросила Жюстин нормальным голосом.
Я поднял голову, чтобы посмотреть на нее, ее заинтересованные глаза цвета дубовых листьев осенью, и следующее, что я осознал, было то, что она прижалась ко мне и притянула мою голову, чтобы поцеловать меня. Я был поражен, но мог бы сделать шаг назад. Но не сделал. Вместо этого моя голова наклонилась, руки обвились вокруг нее, и наши губы встретились с настоичивостью, такой горячей, какими были наши аргументы. Детали откладывались в моем сознании: что Жюстин была ниже и полнее, чем Морган, что она была сильнее, но менее агрессивной, чем Морган, что она имела вкус апельсина и корицы. Я привлек ее ближе, желая, чтобы она превратилась в Морган, затем осознал, что я делал, и отпрянул.
Тяжело дыша, я просмотрел на Жюстин, пребывая в ужасе от того, что я только что сделал, даже от того, как я признал, что мне понравилось это, что это было приятно. Она улыбнулась мне, ее полные губы, блестящие глаза.
"Я хотела сделать это с первой минуты, как увидела тебя" сказала она мягким голосом. "Меня не привлекало так ни к кому не знаю как долго." Она потянулась ко мне снова и провела руками по моей груди, разводя свои пальцы и нажимая на мышцы там. Осторожно я накрыл ее руки своими и отвел их от меня.
"Жюстин", сказал я: "Мне очень жаль. Я не знаю, что сказать. Я не должен был целовать тебя, по разным причинам. Я не знаю, что на меня нашло. Но я прошу прощения."
Она рассмеялась — легким музыкальным смехом — и попыталась прижать меня ближе снова. "Не извиняйся" сказала она, ее голос притягивал меня и без заклинания. "Я говорю тебе, я хотела поцеловать тебя. Я хочу тебя." Ее глаза наполнились решимостью, и она шагнула ближе ко мне, так, что мы соприкасались от груди до колен. Я почувствовал ее полные груди-подушки напротив моей груди и ширину ее бедер, напротив моих. Это было потрясающе, и я чувствовал себя ужасно виноватым.