Его голова дернулась и он встретил мои глаза.

"Конечно. Я знаю, что она любила".

"Я тоже знаю, что она любила" согласился я. "Она любила тебя больше, чем что-либо на этой Земле. Но, ты думаешь она стала бы делать это, если бы ты умер? Или же она стала бы делать что-то другое?"

Отец выглядел озадаченным моим вопросом и сидел в тишине минуту.

Меняя тему, чтобы дать ему время подумать, я повторил предложение Жюстин Корсеау позволяющее отцу посмотреть ее библиотеку. "Это довольно удивительно" сказал я. "Я думаю ты бы очень заинтересовался этим. Поедем со мной завтра и увидишь это".

"Может быть" пробормотал отец, постукивая своей вилкой по скатерти.

Это не была тотальная победа, но может быть это был шаг вперед. Я вздохнул и решил отпустить его на сегодня.

Во вторник я позвонил Кеннету и сделал ему предварительный доклад. Мне нужно было сделать больше проверок Жюстин и больше бесед, но пока я не нашел ничего вызывающего большой тревоги.

"Нет, Хантер, ты не понимаешь" сказал Кеннет терпеливо. "Все, что она делает — это большая тревога. Ни при каких обстоятельствах никакая ведьма не должна писать списки истинных имен живых существ. Конечно ты видишь это?"

"Да", сказал я, начиная чувствовать раздражение. "Я понимаю это. Я согласен. Просто вы выставили Жюстин как властолюбивую бунтарку, а я не вижу этого в ней. Я чувствую, что это больше вопрос образования. Жюстин довольно умная и не является безрассудной. Я чувствую, что она нуждается в перевоспитании, она должна понять, почему то, что она делает является ошибочным. Однажды она поймет, и я думаю увидит мудрость в уничтожении ее списков."

"Хантер, ее следует остановить" сказал Кеннет сильно. "Ее перевоспитание может произойти позже. Твоя работа остановить ее, теперь, с помощью любых необходимых средств".

Я попытался не повышать свой голос. "Я думал, моя работа была расследовать, сделать доклад и только тогда совет примет решение. Вы уже решили этот вопрос?"

"Нет, нет, конечно нет" сказал Кеннет, идя на попятную в последствии моих слов. "Я просто не хочу, чтобы ты был под влиянием этой ведьмы, вот и все".

"Вы знали, чтобы я легко попадал в прошлом под влияние мужчин или женщин?" спросил я с обманчивой мягкостью. Обманчивой для большинства людей, но не Кеннета. Он знал меня очень хорошо и мог, вероятно, отличить, что я постарался сдержать гнев в своем голосе.

"Нет, Хантер" сказал он, звуча спокойнее. "Нет. Я уверен, что мы можем доверять твоему мнению по этому делу. Просто держите нас в курсе, хорошо?"

"Конечно", сказал я. "Это моя работа". После того, как я повесил трубку, я долгое время сидел на своей двуспальной кровати, просто думая.

Этим днем я взял Дэниэла в дом Жюстин. Как и прежде, она была приветлива, и хотя я обнаружил ее шок от изможденного вида моего отца, она не упомянула об этом.

"Входите, входите" сказала она. "Стало немного теплее, не так ли? Я думаю, что весна на подходе".

Внутри, отец инстинктивно направился к камину и встал перед веселым пламенем, протягивая к нему руки. Вернувшись в салон, он был таков, как будто огня не существовало, так что я был заинтересован наблюдая его реакцию на это.

"Вам достаточно тепло, мистер Найэл?" спросила Жюстин. "Я знаю, что может быть холодно в этих каменных коттеджах".

"Я в порядке, спасибо" сказал отец, поворачиваясь спиной к огню, но держа свои руки за спиной в сторону тепла.

Жюстин и я говорили некоторое время, и она рассказала нам историю о том, как она росла с Эйвелин Корсеау, которая выглядела как пугающая личность. Но Жюстин говорила с ней с любовью и признанием, и я снова был поражен ее зрелости и доброте. Она заставила даже отца улыбнуться историей о том, как она построила карточный домик из некоторых важных проиндексированных примечаний, которые ее мама сделала. Видимо искры летали несколько дней. Буквально.

"Мистер Найэл", сказала Жюстин, "Мне интересно, могли ли бы вы сделать мне одолжение?". Она одарила его очаровательной улыбкой, искренней и без лукавства. "У меня нет много возможностей, чтобы пробовать новую магию — никто в округе не знает, что я ведьма, и я хочу, чтобы это так и осталось. Мне было бы интересно, если бы вы согласились быть морской свинкой для заклинания, которое я только что выучила".

Отец выглядел встревоженным, но не мог придумать какой-либо причины для отказа и не хотел отказывать в лице ее гостеприимства. "Для чего?"

Она улыбнулась снова. "Это исцеляющее заклинание".

Отец пожал плечами. "Как вам будет угодно".

"Хорошо, со мной" сказал я, и она повернулась, одаряя меня дразнящим взглядом.

"Это не твое решение" отметила она. Чувствуя себя полным дурнем, я сел на диван, расслабляясь на пухлых подушках, ожидая, когда какая-нибудь кошка поймет, что я был там.

Она заставила отца сесть в удобное кресло, затем набросала круг вокруг него, используя 12 больших аметистов. Она призвала Бога и Богиню и посвятила свой круг им. Затем она встала за моим отцом и осторожно положила свои пальцы на его виски с обеих сторон. Как только она начала обряд и открыла песнопения, я понял, что не был знаком с ними.

В разное время Жюстин касалась шеи отца, его затылка, лба, основания его горла, висков. Отец казался терпеливым, усталым, безразличным. Я сам чувствовал себя почти загипнотизированным теплым треском огня, глубоко чувствовал мурлыкание абрикосового цвета кошки, которая наконец расселась на мне, успокаивающие тона пения Жюстин вполголоса и скандирование.

Наконец я узнал закрывающие нотки, форму завершения, и я сел прямее. Медленно Жюстин отвела ее руки от отца и отступила назад, кажущаяся осушенной и спокойной. Я посмотрел на отца. Он встретил мои глаза. Было ли это мое воображение, или в них было действительно больше жизни?

Он повернулся, чтобы найти Жюстин. "Я чувствую себя лучше" сказал он, как будто неохотно признавая это. "Спасибо".

Она улыбнулась. "Я надеюсь, что это помогло. Я нашла его в книге, которую я получила в прошлом месяце, и я хотела попробовать. Благодарю вас за то, что предоставили мне эту возможность". Она сделала глубоки вдох. "Теперь, как насчет чая? Я голодна".

Десять минут спустя, наблюдая как отец уплетает свой торт со слабыми признаками настоящего аппетита, я благодарно улыбнулся Жюстин. Она улыбнулась в ответ. Для меня это исцеление было еще одним свидетельством того, что Жюстин была просто заблуждающейся, одержимой в ее поисках знаний, но в основном добросердечной. Это был не способ, которым кто-то вроде Селены мог выполнить исцеляющий обряд, не без моего выискивания ее темных истинных мотивов. Я не чувствовал ничего из этого в Жюстин. Она казалась искренней, какой и была.

"Мой сын сказал мне, как впечатлен он был твоей библиотекой", сказал отец.

"Вы хотите увидеть ее?" спросила Жюстин естественно, и мой отец кивнул.