Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да что там… помогла… – вздохнула я. – Это была пустячная помощь. А взамен я прошу у вас ни много ни мало – расследовать убийство.
– Папа, ты будешь расследовать убийство? – громко спросил Степочка, не переставая жевать. Женя приложил палец к губам. – А чё? – снова громко спросил мальчик.
Женя приезжал ко мне несколько раз в течение следующей недели. Задавал разные вопросы. Он носился по городу как собака. Когда он только успевал работать и что говорил своей жене?
Впрочем, тогда мне было все равно. Время застыло для меня, я не помню, как жила это время до суда.
А однажды позвонил адвокат и сказал, что назначен суд.
– Как – суд? – не поверила я. – Уже суд? И что же теперь будет?
– Да не волнуйтесь. Будем защищаться, – бодро пообещал адвокат. – Постараемся скостить срок до минимума.
– Какой срок?! – заорала я не своим голосом. – Игорь не убивал!
Адвокат что-то пробормотал и отключился.
Я позвонила Жене.
– Я не сижу на месте! – начал оправдываться он. – Но не все так быстро делается! Света, я постараюсь найти до суда новые факты и свидетелей. А ты постарайся взять себя в руки.
– Что значит взять в руки? – возмутилась я. – Я должна сидеть и спокойно ждать, когда моего мужа осудят?
На свидании с мужем я сначала даже не могла говорить, а только плакала. Он сидел напротив меня, за стеклом, такой потерянный, убитый. Он был какой-то незнакомый. И тоже был готов заплакать, я это чувствовала.
– Послушай, Светка, – сказал он. – Я люблю тебя. Тебя одну. Ты мне веришь?
Я кивнула торопливо, не в силах остановить новый поток слез. Это были слова прощания. Мне стало ясно, что Игорь не верит в оправдательный приговор. Он готов ко всему.
Ужас накрыл меня, я перестала соображать.
– Свет, помнишь, еще до свадьбы, мы с тобой говорили об измене? О возможной измене и все такое…
– Ну… – в недоумении протянула я. Раньше меня не напрягала привычка мужа рассуждать на разные отвлеченные темы. Но в тот момент не хотелось отвлекаться на ерунду. На какие-то разговоры глупые из прошлого. Но спорить с Игорем я не стала, понимала, как ему плохо.
– Мы тогда договорились, что если случится измена, то чтобы вторая половинка об этом никогда не узнала.
– Помню, – насторожилась я. – Но зачем ты мне сейчас об этом говоришь?
– Не знаю. Я тут, в тюрьме, много думал о нас с тобой. Знаешь, если бы ты мне изменила… нечаянно… Ну, я бы тебя простил. Честно.
– Да ты что такое говоришь?! – испугалась я. – Ты заболел? Как ты себя чувствуешь, Игорь?
Я всматривалась в такие знакомые черты и искала перемены, которых в первые минуты не заметила. Может, его били? Обижали сокамерники? Бедный! Что ему приходится переживать там, в душной камере, где полно всякого сброда! Ему там наговорили…
– Я не собираюсь тебе изменять! – крикнула я в телефон. – У меня и в мыслях не было! Даже и не думай об этом!
Лицо моего мужа болезненно исказилось. Вспомнился вопрос адвоката: не возникало ли у меня ощущения, что я не понимаю мужа? Вот! Адвокату тоже Игорь показался странным.
Но больше всего меня угнетало собственное бессилие. Беспомощность перед этим стеклом, перед чиновничьей системой, перед надвигающимся судом. А он неумолимо надвигался.
Я не могла находиться дома одна с ребенком. Я то тащилась к Гориным, то уезжала к родителям, то вытаскивала на улицу заторможенную Ксюшку. Но все это мало помогало. У Гориных я чувствовала себя лишней, у Ксюхи хватало своих переживаний, и она не была способна сочувствовать. А дома у родителей меня раздражала чрезмерная предупредительность. Я подозревала некое скрытое злорадство в голосе Киры, ведь они с Игорем всегда не ладили. Лена, моя верная слушательница и советчица, все еще была на юге…
Среди близких людей я чувствовала себя одиноко, как на необитаемом острове. И еще я злилась, что они по-прежнему смотрят телевизор, готовят обеды и говорят о пустяках.
Когда в четверг, накануне суда, ко мне приехал Женя, я обрадовалась ему как долгожданному гостю.
– Что-нибудь удалось? – встретила я его вопросом.
– Кое-что, – уклончиво ответил он. – Как у вас дела? Как настроение?
Женя вытащил из кармана шоколадку и протянул Иришке. Та вдруг уцепила его за руку и повисла на нем. Обычно она этот фокус проделывала с Игорем.
– Проходите, – пригласила я. Поставила чайник.
Женя возился с Иришкой.
– Скажи: Же-ня, – попросил он. – Ну скажи: дя-дя…
Иришка, как обычно, отчаянно крутила головой.
– Не скажет, она вредина.
– У вас, наверное, завтра уроки? – спросил Женя.
– Я отпросилась. Не томите, Женя. Завтра суд. Что нас ждет?
– Может быть, вам лучше не ходить? – неожиданно предложил он. – Нет, я просто уверен, что вам туда ходить не стоит.
– Как это? – удивилась я. – Игорь будет искать меня глазами, а меня нет. Я вас что-то не понимаю.
– Это такая нервотрепка, вы себе не представляете. Да и… Я думаю, Игорь тоже не хотел бы, чтобы вы были в зале суда. Будь я на его месте…
– Игорь? – не поверила я. – Но меня могут пригласить как свидетеля. Что будет, если я не явлюсь? Да это бред какой-то! Я вас не понимаю, Женя. – Я была обескуражена. Вдруг меня осенило: – Да вы просто не хотите, чтобы я увидела, что вы ничем не смогли ему помочь! И адвокат, и вы, бывший опер! Два сапога пара! Нет уж, я пойду на суд. И буду рядом! И буду поддерживать своего мужа. И ни о чем не хочу больше слышать!
Женя вздохнул:
– Как хотите.
– Но вы не сказали мне самого главного! – вспомнила я. – Вы нашли что-нибудь?
– Не переживайте, Света. Я думаю, очень скоро ваш муж будет дома.
И Женя ушел.
Я еще некоторое время стояла столбом в коридоре и обдумывала его слова.
Назавтра был суд. Это событие осталось в моей памяти, словно подернутое дымкой. Кто-то выступал, что-то говорили. Я видела только Игоря.
Как дикого зверя, моего мужа посадили в клетку. Чудовищность его положения ранила меня. Мое сердце сжималось, когда я встречалась с ним глазами. Когда он отказался давать показания, я просто выпала из окружающего.
Очнулась, пожалуй, только тогда, когда прокурор стал допрашивать Горина.
– Значит, вы стояли на крыльце и мирно курили, когда вышедший из машины Игорь Петрович Еремин набросился на Чернова с кулаками?
– Я ничего не понял в тот момент, – развел руками Горин. – Игорь всегда такой уравновешенный…
– И когда вы разняли дерущихся, Игорь Петрович угрожал Чернову?