Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понимаете, дорогая Светлана Николаевна, какое дело… Чтобы правильно построить защиту, адвокат должен знать о своем подзащитном всю правду. Все как есть. А мне показалось, Игорь Петрович что-то не договаривает. Он не хочет рассказать мне правду.
– Но почему вы так решили? – насторожилась я.
– Да уж поверьте, я старый вояка и за версту чую, когда человек виляет. Игорь Петрович или не доверяет мне, или он в чем-то виноват.
Мне стало неуютно. Мы стояли напротив детсада. Прямо перед нами светились окна второго этажа. Я видела крупную фигуру логопеда и кукольную – Иришки. Обе они размахивали руками, как две глухонемые.
– Мой муж не мог убить человека, – сказала я. – И вы должны это доказать.
Адвокат вздохнул.
– Что я и пытаюсь сделать, – продолжал он. – Для этого я хотел бы узнать телефоны всех знакомых вашего мужа. Игорь Петрович сказал, что они в синем блокноте в его рабочем пиджаке.
– Да, да… Заедем домой, я отдам вам блокнот.
– Самое плохое, что нет алиби. Никто из тех, с кем я побеседовал, не мог сказать, где был ваш муж вечером седьмого марта. А сам Игорь Петрович, кроме «гулял по городу», ничего существенного не придумал. И мне это не нравится.
* * *
Знакомство с адвокатом ничего не изменило. Я поняла, что должна сама распутать этот клубок и во что бы то ни стало выяснить, где именно был Игорь в тот злополучный вечер. Для этого мне нужны были деньги.
Я упаковала шубу и отправилась в магазин «Меха». У меня не было пока никакого плана, но я чувствовала, что должна избавиться от этой шубы, как от обузы. Никогда не думала, что такое возможно, – что захочу избавиться от дорогой шубы, которая у меня появилась впервые в жизни.
В магазине было пусто, несмотря на субботний день: зима подходила к своему завершению, никто не рвался за шубами.
Я вообще не сразу нашла продавцов. Только когда увидела носок чьей-то туфли из-за ширмы, поняла, что продавцы пьют чай и сплетничают.
Мне всегда неудобно отрывать людей во время чаепития. Я села со своей шубой на диванчик и стала дожидаться, когда кто-нибудь освободится и подойдет к стойке.
– Я, когда своему передачки туда носила, кого только не повидала там, девочки… – услышала я. – И воров в законе, и шпану всякую, и настоящих убийц. Вот, думаю, блин, общество…
– Конечно, – сказал кто-то. – Если бы ты в консерваторию на свидания ходила, а то в тюрьму! И долго он сидел?
– Год в тюрьме, потом на зоне три. Туда тоже ездила… Всего повидала.
Чья-то туфелька покачивалась в такт разговору. Звякала ложечка в чашке.
Я вдруг испугалась, что разговор сейчас коснется моего мужа. Я прямо-таки ощутила это. Но, как приклеенная, продолжала сидеть на диване, прижимая к себе сумку и шубу.
– Он у меня по глупости попал.
– «По глупости»! Можно подумать, теперь он у тебя умнее стал.
– Нет, ну мой-то дурак, я согласна. Но Игорь-то! Умный вроде мужик… Образованный. Хлебнет теперь.
Звук разбитой чашки заставил меня вскочить. Одновременно со мной кто-то вскочил за ширмой. Сумка моя упала с колен и звякнула замками. Из-за ширмы как-то боком выскочила Марина. У нее была мокрая юбка. «Чай пролила», – подумала я. Поздоровались на автомате.
– Света? – Марина несколько секунд смотрела на меня, затем шмыгнула за ширму, и вместо нее выглянули две головы. Этих продавщиц я не знала.
– Я вот шубу принесла, – залепетала я. – Не подошла.
– Да мы все понимаем, – выползая из-за ширмы, заверила меня рыжая, кудрявая, полная продавщица. – Вы супруга Игоря? Мы все понимаем.
– Вы ложьте шубку-то на прилавок, – любезно предложила другая. – Ложьте. Мы все оформим, не волнуйтесь.
Марина вышла из-за ширмы, прижимая к юбке полотенце.
– Где у нас веник? – спросила она.
– Да уберем мы, не суетись, – успокоила ее рыжая. – Ты вот отсчитай даме деньги. Это ведь твоя продажа. Оформи.
– Сейчас, подождите минутку, – не глядя на меня, проговорила Марина. А тогда, в аэропорту, она показалась мне такой уверенной. «Жалеет меня», – решила я.
Марина отнесла полотенце, вернулась за стойку, нашла тетрадь с продажами. Долго что-то в ней искала.
Продавщицы вымели осколки и вернулись к нам.
– Как там Игорь? – участливо спросила полная рыжая. – Что слышно?
В ее тоне просквозило какое-то деланное участие, захотелось скорее уйти.
– Я уверена, что муж скоро будет дома, – как можно тверже сказала я.
Марина сосредоточенно отсчитывала деньги.
– Да и мы в этом уверены, – согласилась продавщица. – Мы и следователю так сказали. Игорь весь день веселый был, шутил. И чтобы он после этого на мокрое дело пошел? Да кто поверит?
– Вот деньги. Пересчитайте.
Марина сунула мне пачку и юркнула за ширму. Оттуда она выскочила с чашками, пронеслась мимо нас.
– Чё ты носишься? – удивилась кудрявая продавщица. – Рома сегодня не появится, успеем посуду-то убрать.
Я сунула деньги в сумку и вышла из магазина. Брела мимо прозрачных витрин с высокомерными неприступными манекенами, мимо многочисленных ленивых покупателей. Хотелось скорее уйти отсюда, чтобы хотя бы не видеть равнодушных и самодовольных лиц. Я так разогналась, что с разбега вписалась кому-то в грудь.
– Вот так встреча!
Это был Женя. И не один, со Степочкой.
– У вас что-то случилось? – догадался Женя по моему лицу. А может, ему милицейское чутье подсказало.
От его вопроса я не сдержалась – стала шмыгать носом.
– Не плачь, – громко сказал Степочка. На его голос оглянулось сразу несколько человек.
– Давайте-ка зайдем куда-нибудь, – предложил Женя.
Мы зашли в пиццерию и заняли столик у окна.
– Тебя обидели? – снова громко спросил Степочка.
Я покачала головой.
– Света, не молчите. Я могу вам чем-то помочь? – участливо наклонился ко мне Женя. У него был добрый взгляд. Редко у мужчин бывает такой незатейливый, участливый взгляд.
Меня осенило:
– Можете! – Я кивнула. – Вы же в милиции работали, наверняка знаете, что и как!
Я стала сбивчиво рассказывать, как все было. Скакала с пятого на десятое, уносилась мыслями в прошлое, боясь упустить что-то важное, вязла в деталях и снова возвращалась в тот злополучный вечер накануне Восьмого марта. Женя молча курил. Степочка ел пиццу и запивал колой. Я решила, что само небо послало мне Женю, я ведь уже совсем забыла о нем. А вдруг?
– Ничего не могу обещать, – наконец заговорил он. Увидев всплеск разочарования на моем лице, поспешил продолжить: – Кроме того, что я, конечно же, займусь этим. Ведь вы помогли мне.