– Нет!

– А тот ваш человек? Сергей Михайлович.

– Нет.

– А откуда же он про Сабадаева знает?

– Слышал.

– Где?

– В офисе пирамиды.

– От кого?

– От кого-то из работников. В разговоре фамилия Сабадаева прозвучала, он услышал и запомнил.

– А что о Сабадаеве было сказано?

– Что-то там такое по работе было… В пирамиде… Упущение какое-то… И один работник сказал другому, что сообщит Сабадаеву. Это прозвучало как угроза. Вроде как Сабадаев там начальник. Ну вот, Сергей Михайлович это запомнил и мне передал.

– Почему вам?

– Я попросил его помочь. Информацию кое-какую собрать.

– О пирамиде?

– Да.

– И что ценного этот Сергей Михайлович еще для вас раздобыл?

– Больше ничего.

– А как бы мне с этим Сергеем Михайловичем встретиться? – вопросительно посмотрел на Каратаева Мартынов.

И я увидел, как Миша под мартыновским взглядом сжался. Уменьшился в размерах и, наверное, совсем бы со стула сполз на пол, если бы был не взрослым человеком, а мальчишкой.

Мартынов ждал. Миша молчал. Пауза была неприлично долгой.

– Вы не слышали моего вопроса? – проявил настойчивость Мартынов.

– А? – неискренне обозначил внимание к собеседнику Миша, но и сам он, наверное, обнаружил, как глупо выглядит и все его ужимки совершенно ни к чему, и сжался еще больше.

– Я могу увидеть того человека, о котором вы мне рассказали? – повторил Мартынов.

– Нет! – нервно ответил Миша.

– Почему? – изумился Мартынов.

– Его убили, – сказал Миша.

И едва он это сказал, я ему сразу поверил. Потому что что-то такое экстраординарное только и могло всегда в себе уверенного и даже нагловатого Мишу превратить в нервного и испуганного типа, каким я сегодня вечером его увидел. То-то он мне таким странным сразу показался.

* * *

Природа Мишиных страхов прояснилась очень быстро. Он юлил и норовил отвечать на вопросы неопределенно-обтекаемо, но для Мартынова разговорить перепуганного собеседника было задачкой элементарной, на уровне первого курса юридического факультета. И истинная картина открылась скоро. Информацию про Сабадаева Мише действительно принес этот несчастный Сергей Михайлович. Но конкретики никакой не было, и Миша для того, чтобы выйти на этого таинственного Сабадаева, разработал хитроумный, как ему лично представлялось, план. А тут еще из разговора со мной он уяснил, что Сабадаев – фигура действительно серьезная, засветившаяся уже давно в другой совсем пирамиде, и с этим человеком были связаны какие-то ужасные истории смертей нескольких человек, а может быть, и десятков человек, и впавший в охотничий раж Миша, горя желанием любой ценой добраться до Сабадаева, подговорил Сергея Михайловича во время очередного посещения офиса пирамиды попросить устроить ему, Сергею Михайловичу, встречу лично с господином Сабадаевым для того, чтобы передать Сабадаеву очень важную и жутко секретную информацию, которая только Сабадаеву лично и может быть доверена. Расчет Миши строился на том, что Сабадаев не сможет не отреагировать. Когда в пирамиду приходит ее рядовой участник, который по определению не должен знать ничего ни о структуре пирамиды, ни о том, кто в этой пирамиде всеми делами заправляет, и вдруг этот рядовой участник проявляет такую осведомленность и даже называет конкретную фамилию – на него не могут не обратить внимания. Как-то должны отреагировать. Что-то предпринять. И они там, в пирамиде, действительно отреагировали. Они просто убили Сергея Михайловича. Так по крайней мере следовало из Мишиных слов.

– А вы уверены? – спросил у Миши Мартынов. – В том, что этого человека действительно убили.

– Да.

– Вы видели, как это происходило?

– Нет.

– Вы видели труп?

– Нет.

– Вы видели следы крови? Видели следы борьбы? Видели оружие убийства? Видели убийцу?

– Нет.

– Или вам кто-то сказал, что Сергея Михайловича убили?

– Нет.

– Тогда откуда такая уверенность? – приподнял бровь недоумевающий Мартынов.

– Он пошел туда, – ответил хриплым голосом Миша. – В пирамиду эту. И назад не вернулся. Его нет дома уже два дня.

– Вы ходили к офису вместе с ним?

– Нет.

– А где вы видели его в последний раз?

– Дома.

– Дома – у кого? У себя или у него?

– У него.

– Дальше! – потребовал Мартынов.

Миша нервно дернул плечом.

– Мы договорились, что утром он пойдет в офис, – сказал он.

– Дальше!

– И он пошел.

– На следующее утро?

– Да.

– А вы откуда знаете, что он действительно пошел?

– В смысле?

– Вы же видели его накануне вечером. А утром не видели. Правильно?

– Да.

– А откуда же знаете, что он отправился в офис?

– Я ему позвонил. Утром. Вроде как приободрить. Но на самом деле – чтобы убедиться, что он не передумал.

– Не передумал?

– Нет. Я застал его уже в дверях. Так он мне сказал. Он как раз уходил. Еще бы минута, и его бы уже не было дома. Мы договорились, что он позвонит мне сразу, как только вернется домой. Он не позвонил. Поздно вечером я поехал к нему. Его не было. И на следующий день – тоже. Тогда я поехал к офису…

– В пирамиду?

– Да.

– И что же вы там обнаружили?

– Там не было никого.

– То есть как? – удивился не ожидавший такого оборота событий Мартынов.

Но еще больше, чем Мартынова, это обстоятельство, похоже, поразило самого Мишу. Он нервно хрустнул пальцами и сказал с отчаянием:

– Съехали! Накануне еще были, а тут нет никого! А под дверями клиенты с камнями перебранными волнуются! Им гонорары свои получать за работу, а получать не у кого! И никто ничего не понимает! А я-то понимаю!

– Адрес! – перебил чересчур разнервничавшегося Мишу Мартынов.

– Чей? – не сразу сообразил Миша.

– Офиса этого!

Миша достал из кармана блокнотик, нашел нужную страницу, продиктовал адрес. Мартынов записал, после чего сказал Мише со злостью, неожиданно проступившей в голосе:

– В Москве будь, никуда не уезжай!

Он так легко перешел с «вы» на «ты» и так на Мишу смотрел, что мне показалось – Мартынов не все Мише сказал, что хотел. Сдержался в последний момент. Фразу оборвал, не до конца ее произнес. В полном варианте фраза должна была прозвучать примерно так: