Бред!

Неужели немцы научились подсаживать своих «чужаков»? Если так, то через несколько минут все участники спецоперации будут уничтожены.

Нет, здесь явно что-то не то.

В теле Бэкера сидел нейроразведчик. СВОЙ нейроразведчик!

Значит, кому-то понадобилось удалить Карела из операции. Но почему? Возможно, потому, что он именно то звено, на котором все держится.

Значит ли это, что будут новые покушения? Может быть, но сейчас они вряд ли успеют ему помешать.

Ухватив подошедшую Грету под локоть, майор увлек девушку в сторону от машины.

— Что случилось? Почему вы вышли из автомобиля?

Карел настойчиво уводил ее все дальше и дальше от припаркованного «мерседеса».

— Что с Дирком? — по всей видимости, она что-то заметила, в голосе появились истерические нотки.

— Он мертв.

Девушка охнула, медленно оседая на мостовую, но майор вовремя подхватил ее, завел в телефонную будку, прислонил к стенке. Затем снял трубку, делая вид, что набирает номер.

Из ресторана напротив уже выходил штурмбаннфюрер Дитер Хорст.

Январь-февраль 1944 г.

Вся операция летела к черту под хвост, словно лишившийся опоры карточный домик.

Многомесячная подготовка, детально разработанный план все рухнуло в ту минуту, когда Дирк Бэкер выстрелил из своего диверсионного пистолета, пытаясь устранить донора Карела и тем, хотя бы на время, нарушить тщательно спланированный ход событий.

Что ж, это ему почти удалось.

Придерживая девушку, майор лихорадочно размышлял, где и когда он допустил роковую ошибку.

Почему все пошло не так, как было рассчитано, и где та самая точка отсчета, начиная с которой уже нельзя повернуть назад.

Но группа поддержки решила за Карела, сыграв ва-банк...

Майор не сразу понял, ЧТО произошло, и на секунду потерял равновесие.

— Что с тобой, Дитер? — ослепительно красивая женщина тихо рассмеялась. — Ты же, кажется, сегодня почти ничего не пил.

— Извини, дорогая, что-то... голова немного закружилась...

Карел огляделся по сторонам, остановив взгляд на телефонной будке, в которой куда-то звонил невысокий элегантный старик.

Рядом с ним к запотевшему стеклу прижалась бледная перепуганная девушка.

«Интересно, что у них случилось?» — подумал Дитер.

Майора пробил холодный пот, ибо последняя мысль принадлежала не ему.

— Ну что стоишь, идем прогуляемся. — Подружка настойчиво потянула штурмбаннфюрера за руку. — Ты же так хотел пройтись...

— Хорошо, Хелъга, идем, — легко согласился Дитер. — Просто меня заинтересовали вон те двое у телефона.

Хелъга с недоумением взглянула на старика с девушкой:

— Ой, боюсь у них что-то случилось. Впрочем, это не наши проблемы...

Женщина настойчиво взяла Хорста под руку, и они неспешным шагом двинулись по вечерней Ермундштрассе.

— Как хорошо, — улыбнулась Хельга, — такой теплый дождь в январе. Но ведь так не бывает и никому нет до этого дела. Все заняты своими важными делами, все такие озабоченные, решают судьбу мира, а то, что с природой происходит нечто странное, никого не волнует.

— Дорогая, ты просто очаровательна, — рассмеялся Дитер. — Тебя беспокоит каждый пустяк, притом что настоящие проблемы проходят мимо тебя. Таким людям легко жить, честно говоря, я тебе завидую...

Карел не сразу оправился от первого шока.

Поначалу он решил, что полностью лишился контроля над донором, то есть попросту оказался отрезан от управления чужим телом.

Однако, к счастью, это было не так.

Проведя осторожную проверку, он понял, что в любую секунду может перехватить управление.

Но не это было самым удивительным.

Удивительное заключалось в другом: два абсолютно разных сознания спокойно уживались в одном теле, причем одно из этих сознаний и не подозревало о существовании вторгшегося «чужака». Даже тогда, когда донор совершал чужие, навязанные извне поступки.

«Сиди и просто наблюдай, — весело подумал Карел. — А в нужный момент вмешивайся, дергая за веревочки».

Теперь все становилось на свои места. Весьма неплохо, вот только требовалось время, чтобы освоиться.

Значит, в маленьком фургоне все-таки была установка. Как же он не догадался?

Ай да Кречет, ай да перестраховщик, а ведь он рисковал, рисковал не только головою своего донора. Не дай бог, патруль заглянул бы внутрь грузовичка. Этого, к счастью, не произошло.

Кречет сработал на грани фола, но Валдек на его месте поступил бы так же.

А что делать? Иного выхода не было. Расстояние оказалось подходящее. Все параметры совпадают и давно уже подогнаны, нужно было лишь включить установку и совместить нейросхемы двух психосоматически схожих личностей, что с легкостью сделал оператор, находящийся в фургоне. Причем сделал блестяще.

Далее все зависело от расторопности Карела, который, мгновенно сориентировавшись, не подвел рисковавшую команду.

Все, теперь ты ОДИН. Один до самого конца.

Никаких контактов с разведкой, никаких тайных встреч и переговоров. Те, кто помогал майору достичь долгожданной цели, теперь для него не существовали. Секретная операция перешла на новый, совершенно иной уровень.

Стало быть, «глушилка» не понадобилась, ну, может, оно и к лучшему.

Но кое-что Карела насторожило.

Как ни старался майор, но прощупать чужое сознание он не мог. Мысли штурмбаннфюрера были перед ним как на ладони, а вот все, что лежало глубже, — полная глухота.

Словно в сознании немца стоял мощнейший неведомый доселе пси-барьер. Черная стена, за которую никому не было хода.

Вот она, тень «Анненэрбе», уже здесь и сейчас.

Наверняка стена защищала ту часть памяти, которая ни в коем случае не должна была попасть в руки непосвященных. В СС все тщательно предусмотрели.

В принципе майор мог бы попробовать взломать барьер. Он знал некоторые проверенные способы, но это могло повлечь за собой гибель Хорста.

Помимо барьера в его сознании вполне мог плавать «черный слэм» — особая команда самоуничтожения. Подобные разработки давно велись в «Анненэрбе», но вот информацию о том, увенчались ли они успехом, советская разведка так и не смогла раздобыть.

... Штурмбаннфюрер спокойно прогуливался со своей подругой по вечернему Берлину.