– Хм. Давай ты сначала мне напомнишь, что это такое?

– Легко. Слоёнка с железными пластинами, набитыми на тканую или кожаную основу. Жилетка, если угодно, укрепленная стальными пластинами внутри или снаружи. Так вот. У нас материала на основу – мешковина на складах хозбанды, шерстяные одеяла в балках и хэбэ. И пока у нас материал не появится, не стоит даже рыпаться.

– Хм. – Шубин задумался. – Если у тебя есть предложение, самое время его высказать.

– Акулья кожа. Местные пираты с руками будут отрывать. И мясо говорят вкусное…

– Вот как? – Егор Иванович усмехнулся и показательно не торопясь включил чайник. – Губа не дура.

Я скромно пожал плечами. Шубин вернул мне жест.

– Принципиально не имею никаких возражений. Для наших возможностей это не проблема. Акул вокруг полно. Про ответ ты тоже, наверное, догадывался. Это все?

– Конечно, нет. Я просто не знаю, как ее правильно обрабатывать. И чем. Это и есть одна из основных наших проблем. И все, у кого спрашивал, не знают. Вторая – у нас из принципиально пригодного на изготовление доспехов металла в настоящий момент имеется только оцинкованный профлист. Который пригоден только для учебных панцирей. Ноль сорок пять миллиметра, даже по две пластины тонковато будет. Все остальные материалы не подходят по массе квадратного метра. Стальной лист всем бы хорош – но на складе начинается с двойки. Маркой стали не интересовался.

– Стоп! Почему двухмиллиметровка не пойдет, рыцари же и гораздо толще доспехи носили?

– В скольких местах, Иваныч? Боевой латный доспех редко весил больше тридцати килограмм. Обычно меньше. Самый ходовой лист от миллиметра до полутора толщиной. Его у нас нет.

– Серьезно? Ха… а в школе нам говорили, что упав подняться не мог самостоятельно. – Шубину было очень интересно.

– В школе в наши времена еще не то могли сказать. Во всяких патриотических кругах с их удобной кольчугой русских витязей даже сейчас турнирный доспех от боевого не способны отличить. А кое-где и про рост и телосложение как у современных тринадцатилеток повторяют, идиоты. Нам тоже в школе учитель истории рассказывала, ага.

– Короче сказать, – Шубин вернулся к теме разговора, – годных материалов у нас нет. Нужно заказывать с Земли, так?

– Да.

– Завтра утром предоставишь список всего, что тебе необходимо. На днях появится пароход. В следующий завоз всё, что запросишь, привезут. Вперед!

Изнывающий от любопытства народ ждал результатов разговора. На острове всех реально одолевала скука. Артемка Свидерский, разумеется, находился в первых рядах:

– Ну как?

Я поднял указательный палец вверх и доверительно понизил голос:

– Как, Артём… Ну как тебе сказать… Касательно доспехов…

Тема развесил уши.

– Хрен тебе, а не боевые плейты! Жди завоза материала с большой земли, не из чего их делать. Кольчуги, кстати, тоже, проволоки на них у нас тоже нет, а морочиться с перековкой я не собираюсь. Носи трофейные.

Артём скривился, группа поддержки недовольно загудела, посторонние захмыкали, а я, как советуют психологи, перешел к конструктивному завершению разговора:

– Подходящего материала сейчас нет, но вы его вполне можете добыть.

– Где? – Свидерский воспрял духом.

– В море, Тёма. В море. Когда разобьем очередной кораблик, паруса зацепим, вот отличная основа и получится. А с пластинами под нужный вес брони что-нибудь, придумаем. Коли для себя будем делать, на крайняк можно и расковать…

Я замер с открытым ртом и воровато огляделся по сторонам.

– Мля!

– Кто мля? Где мля? – заинтересовался Свидерский, сообразивший, что натолкнул на какую-то мысль.

– Хорошая сталь нашлась, Артём.

Вернулся к Шубину.

– Егор Иванович, за мной косяк. Доспешной стали у нас море. Вопрос только в ткани или коже на основу. Заклепки найдем из чего наделать.

– И где нашел?

– У нас все борта контейнеров из легированной полуторамиллиметровки!

Шубин отхлебнул чаю и поощрительно улыбнулся:

– Вот видишь. Кто хочет, тот всегда найдёт. С обработкой кожи тоже что-нибудь придумаем. Не может быть, чтобы на два лагеря соображающего человека не нашлось. Но списочек все же предоставь.

* * *

Соображающий, точнее сказать думавший, что соображает в обработке акульей кожи, человек, конечно, нашелся. Им оказался тот же Боцман. С воплощением соображений в жизнь оказалось сложнее. Качество выделки его псевдошагрени меня совершенно не устраивало. Тем не менее, пока лепили технологическую оснастку и отрабатывали процесс, успевший сбегать назад и снова вернуться «Язон» как раз обеспечил нас всем необходимым, согласно моему списку. И даже кое-чем сверху, Шубин и его замы тоже размышляли над перспективами.

Под длинноклинковое оружие я не подписывался, а вот они об этом направлении расширения нашей деятельности подумали. В результате в группе обеспечения появилась штатная единица кузнеца, обеспеченная гидромолотом, а также электрической и газовой кузнечной печью. Металла на оружие и доспехи нам от щедрот сбросили несколько тонн, и листовым в пачках и кругляками в пучках. Такому успеху я в целом не удивился – Шубин ещё до начала всех движений прямым текстом сказал, что макли с местными согласованы с руководством и должны нести второстепенное значение сравнительно с интересами дела. Собственно, не иметь кузни на острове само по себе было глупостью. Мы были слишком далеко от цивилизации.

Связь с «большой землей», благодаря открываемым дважды в сутки порталам и ее величеству радиосвязи, поддерживалась регулярно. Аборигены, потеряв полтора десятка кораблей, в районе нашего архипелага появляться перестали. Раз – и как отрезало, а ведь радиосвязи в местном средневековье не изобрели. Боевые выходы практически превратились в одну рутину по конвоированию и отсеканию хвостов от «связных» бригантин, поддерживающих связь между базовыми шпиками и местным большим миром, и редкие дальние походы с закладкой тайников на соседних с архипелагом островах.

После исчезновения внешней угрозы на базе все тонуло в настоящей такой, настоянной на спирту гарнизонной скуке. Одни и те же рожи, пусть даже периодически разбавляемые эвакуируемой и инфильтрируемой агентурой и заменами после ротации. Одни и те же фильмы и дни, практически ничем не отличающиеся друг от друга. Настолько, что люди, бывало, сбивались, считая дни до планового отпуска. Моему сокамернику было легче, его, почему-то не пожелав вывезти на Землю, продолжали превращать в Штирлица. Спасением от скуки в таких условиях всегда являлись три вещи: книги, хобби и спорт.

Для меня все это проблемой не являлось, кстати, на берег меня так и не списали, а вот для остальных, чтобы личный состав не начал гнать самогон или не нашел самостоятельные занятия еще похуже, активным образом жизни озаботились упоротые активисты и любящее начальство.