представил себе, как эта девушка, получив зарплату, сразу начинает поиск качественных подделок. Я вспомнил ее комнату, которая находилась в каком-то полуподвале, и шкаф, где хранились все эти вещи. Какое грустное зрелище! Еще печальнее было то, что все, что я купил для нее, она складывала в тот же самый шкаф. Что вообще можно доказать вещью от Louis Vuitton, если человек, которому она принадлежит, живет в съемной комнате в полуподвале?

Исключив все эмоции, я начал методично и внимательно составлять план. Убить молодого человека непросто. Потому что выбирать практически не из чего. Всегда грустно, когда уходят молодые. Отчасти из-за контраста между смертью и юностью, но еще из-за того, что обычно они трагически погибают в результате несчастных случаев. Пожилые люди склонны к различным заболеваниям и принимают много лекарств. Кроме того, смерть человека такого возраста воспринимается довольно спокойно. Уровень сложности — это отдельная тема. К счастью, с молодых обычно особо нечего брать, поэтому заказывают их убийства редко. Наша работа слишком дорога, чтобы платить за устранение кого-то незначительного. В капиталистическом обществе даже у Компании, предоставляющей услуги по организации смерти, существуют четкие понятия о классовых различиях. Обычно тем, кого я убивал, было немного больше сорока.

Я знал ее лично, мы даже занимались любовью. Я не хотел, чтобы она умерла безобразно и мучительно, поэтому изучил ее данные с особой тщательностью. Благодаря этому я смог утолить давно мучившее меня любопытство касаемо одного вопроса.

Сумку, которую она раньше носила, подарил ей руководитель филиала. До того, как начать со мной встречаться, — нет, до того, как впервые переспать со мной, — она состояла с ним в очень непростых отношениях. Мне стало немного неприятно. Но в то же время это помогло мне избавиться от чувства вины, и я даже вспомнил одну необходимую для моего плана деталь.

Самоубийство, пожалуй, является одной из самых распространенных причин смерти среди молодых людей. Людям часто кажется, что его легко сымитировать, но они заблуждаются. Самоубийство можно подделать, лишь подкупив следователя. В противном случае сделать это будет очень трудно. Потому что само тело всегда свидетельствует о смерти. Если во время нападения жертва будет хоть немного сопротивляться, на нем останутся следы. Более разумно использовать наркотики, но в таком случае в медицинской карте погибшего должна быть запись о том, что он страдает от зависимости. К тому же достать сотню таблеток снотворного без рецепта почти невозможно, а скормить их другому человеку, не вызвав сопротивления, еще сложнее. В США можно было бы использовать психостимуляторы, такие как кокаин. Все довольно просто: распылить какой-нибудь препарат, вставить в руку шприц. Но если кто-то умирает при таких обстоятельствах в Корее, оперативная группа по борьбе с наркотиками немедленно цепляется за этот случай и копает до самого дна. В конце концов, самоубийства такого рода признают чересчур подозрительными.

Как насчет того, чтобы убить человека так, чтобы все решили, что он повесился? Опытному специалисту нетрудно понять, произошла ли смерть от удушья добровольно или ее причинили насильно. Все, начиная с того, как распределилась сила и каково направление руки, до расположения следов удушья и места, где обнаружили тело, будет свидетельствовать о том, что произошло на самом деле. То же самое относится и к другим способам, таким как прыжки с крыши и перерезание вен в ванной, — замаскировать самоубийство редко бывает так же просто, как это выглядит в кино.

Как в случае с профессором Чхве Чон Гилем. Даже спецслужбам, которым было необходимо его убрать, не удалось выдать смерть от падения с большой высоты за самоубийство, хотя на самом деле этот метод самый простой. Если убийство ошибочно признают суицидом, то обычно это происходит не потому, что его удачно спланировали, а потому, что расследование проводили некомпетентные специалисты. Конечно, в случае с Хён Кён мне могло повезти, но тогда этим заинтересовалась бы Компания. Я всегда представляю самый плохой вариант развития событий. Это помогает выполнять работу идеально.

Вот насколько сложно сымитировать самоубийство. Способы всё же существуют: когда клиент страдает от депрессии и в ящике стола у него лежит предсмертная записка или когда история его болезни так же длинна, как программа телевизионных передач. Тогда ни полиция, ни семья покойного не заподозрят чего-то неладного. В противном случае даже мельчайшая деталь может вызвать у родных погибшего подозрения. Представьте, что у вас умер близкий друг или любимый человек. Вряд ли бы вы поверили, что тот, кто вчера смеялся над вашими шутками, сегодня покончил с собой. Вы почувствуете ответственность. Возможно, его удалось бы остановить? Когда выносить бремя ответственности становится слишком тяжело, людям обычно начинает казаться, что самоубийства не было. Они не находят себе места и принимаются выискивать улики, которые бы избавили от страданий вовсе не того, кто уже мертв, а их самих. В таком случае близких покойного не остановить — если только у вас нет возможности проводить с уликами любые махинации.

Именно такую возможность мне и посчастливилось иметь. Хён Кён после каждого приема пищи глотала антидепрессанты, словно конфетки, утверждая, что это делает ее счастливой. Конечно, за ними приходилось ходить в больницу, но ее это не слишком волновало.

— Это не трудно. Нужно только сделать грустное выражение лица и сказать, что больше не хочется жить, — как-то сообщила она.

Девушка смешно нахмурилась и проглотила таблетку. «Ничего себе, вот дает», — подумал тогда я. Вот почему отсутствие у меня интереса к ней совсем ее не расстраивало. Где-то в ее брендовой сумке лежали маленькие пилюли, полные позитива. Попадая в ее организм, они дарили ей жизненные силы и счастье. Волшебная палочка, как у феи из сказки про Золушку, ей была не нужна. Чтобы чувствовать себя счастливой, ей было достаточно лишь немного себя обманывать. Я никогда не мог понять: она пила их, чтобы справиться с тяготами жизни, или потому, что ей просто нравилось находиться в приподнятом настроении? В любом случае эти таблетки оказались мне очень полезны.

По статистике, люди, страдающие депрессией, совершают самоубийство, когда уже начинают выздоравливать. Они думают, что им становится лучше, и перестают принимать лекарство. Их мозг неистово требует дофамина, и депрессия накатывает снова, как приливная волна. В конце концов человек предпочитает лекарствам самоубийство. Мой план был прост: выкрасть антидепрессанты, усыпить ее хлороформом и повесить. Когда у нее не найдут таблеток, полиция, основываясь на многолетнем опыте, придет к выводу, что Хён Кён перестала принимать лекарства и в итоге покончила с собой.

Но я кое-что упускал из вида: наши с ней отношения. Я не подумал, что, случись с ней