– И ты полагаешь, что я поверю в эту сказку? – поморщившись, спросила Бонита. – Зачем Ларри потребовалось переодеваться в твою одежду?

– Об этом пока не будем, – сказал Янг. – Короче, человек, которого едва не пристрелили, остался без денег и приличной одежды. Куда он в первую очередь должен был бежать? Конечно же к своей маленькой рыжей подружке, у которой и денег навалом, и превосходный шлюп, на котором можно было бы ускользнуть из страны. Ну, так это было?

– Ты же знаешь, что я тебе все равно не верю, – тряхнув кудряшками, ответила девушка.

– А мне. Рыжик, не хочется верить, что он использовал тебя, а ты об этом не догадывалась. И вообще наделала ты немало такого, из-за чего побоялась обратиться в полицию. И не смотри на меня свысока – я-то, по крайней мере, позвонил в ФБР. А ты, насколько мне известно, об убийстве Ларри никуда не заявила. Так что единственное, что могло бы свидетельствовать в твою пользу, – это то, что Ларри к тебе за помощью пока еще не обращался. Хотя в этом я далеко не уверен.

Тостер щелкнул, и из него выскочили поджаренные ломтики хлеба. Янг взял их и положил на тарелку.

– Предположим, что так оно и было, – сказала Бонита. Что от этого может измениться?

– Прежде всего это говорит о том, что ты в его делах никакого участия не принимала. Только поэтому, Рыжик, я и завел с тобой такой разговор. Проснись же. Неужели ты не понимаешь, что защищаешь негодяя? После того как Ларри выгнали со службы, он пришел к тебе поплакаться. Наговорил много чего, и ты пожалела его и тут же нашла ему работу: построить для тебя парусник. А потом вы много времени проводили на нем вместе. Все уже принимали вас за любовников. Даже Элизабет и та считала, что у вас амурные дела. Но это же было не так, правда? Просто ты оказала услугу своему давнему другу. В трудную для него минуту протянула ему руку помощи. Так же? Никак не пойму, почему ему всегда удается найти какого-нибудь наивного идеалиста, которого он легко использует?

После долгих поисков Янг нашел в крохотном отделении огромного холодильника сливочное масло и, достав его, громко хлопнул дверцей.

– Да проснись же, детка! – не глядя на Бониту, воскликнул он. – Ведь он же с ней заодно. Я имею в виду Элизабет и твоего дружка Ларри. Если они и повздорили между собой, то только из-за того, что в сложных ситуациях эта женщина всегда теряет голову. Возможно, она пригрозила Ларри, что выдаст его. Послушай, я ее уже успел изучить. Она никогда не повела бы себя так, если бы от этого не зависела ее жизнь. Миссис Уилсон – хрупкая натура и, чуть что, сразу же ломается. Когда Ларри выгнали из министерства, то он стал искать того, кто смог бы ему помочь прятаться и одновременно находиться рядом с морем. Естественно, что его выбор пал на тебя.

Янг взглянул на Бониту, и ему показалось, что его слова потрясли ее. Она попыталась было открыть рот, чтобы ему возразить, но лейтенант на секунду опередил ее.

– Не вздумай вцепиться мне в глотку, – нагнув по-бычьи голову, быстро сказал он. – Лучше сначала поешь.

Разливая по чашкам кофе, лейтенант наблюдал за девушкой. Та сидела за столиком на узеньком угловом диванчике и за обе щеки уплетала яичницу. Недоверие, которое она все еще испытывала к Янгу, на приготовленную им еду, судя по всему, не распространялось. Поняв, что двумя тостами им не обойтись, он вставил в тостер еще два ломтика хлеба.

– Можно подумать, что ты не ела целую вечность, – заметил Янг, не отрываясь от своих дел.

– Я же говорила, что целый день провела в Вашингтоне, – усердно работая челюстями, ответила Бонита. – Когда возвращалась, вокруг было уже темно, и только... Короче, я свернула с шоссе, подъехала к дому и увидела, что ее машины в гараже нет. Ходить в темноте в платье и в туфлях на высоких каблуках я не отважилась. Поэтому решила сначала заехать к себе и переодеться. Когда я вошла в дом, все мои уже ужинали. Кухарка еще не ушла, поэтому перехватить что-то наспех мне не удалось. Как только я появляюсь на кухне, она поднимает дикий крик и гонит меня в столовую. Каждый раз, когда я опаздываю к столу, мать читает мне нотацию. Потом за мое воспитание берется Марк. Этот всегда сует нос не в свои дела.

Она тяжело вздохнула и, сделав глоток, повела свой рассказ дальше:

– Надеясь, что рано или поздно мне все же удастся перекусить, я быстро переоделась и сразу же рванула сюда. В доме горел свет, поэтому я и подъехала к самому крыльцу... А ты, морячок, похоже, питаешься одними яйцами, А еще тостика у тебя не найдется?

– Сейчас будет, – ответил Янг. – Значит, ты. Рыжик, из семьи моряка?

– Да. Не знаю, стоило ли мне тебе об этом упоминать.

– Ты говорила, что хочешь повидаться в Вашингтоне с приятелем отца. Зачем тебе снова туда ехать? Здесь же неподалеку располагается военно-морская база Аннаполис.

– Знаю, – ответила Бонита. – Да, отец мой был военным моряком. Капитаном. Он плавал на...

– Рыжик, дальше не надо, – прервал ее Янг. – Не забывай, что и у стен есть уши.

– Отец погиб во время войны, – суровым голосом уточнила девушка.

– Сочувствую, – сказал Янг и, желая узнать о ней побольше, помолчав, добавил: – Должно быть, у него была довольно приличная страховка.

– Что ты имеешь в виду?

– Не на его же военную пенсию мать купила тебе парусник и такую дорогую машину.

– Моя мать вновь вышла замуж, – ответила Бонита. – Если, конечно, тебе очень интересно. Марк, ее второй муж, мне совсем не нравится. Кислый, как лимон. Правда, очень богатый.

Она замолчала, потом пожала плечами и, откинувшись на спинку диванчика, повернулась лицом к Янгу.

– Пока жарятся тосты, ты меня сигареткой не угостишь? – спросила девушка.

– Извини, – хлопнув ладонью по пустому карману, сказал Янг, – я не курю. Мой нос не терпит табачного дыма. Но здесь где-то должны быть сигареты Элизабет.

Он оглянулся и, увидев на барной стойке пачку «Филип Моррис», поднялся из-за стола.

– Не утруждай себя, – сверкнула глазами Бонита. – Даже на необитаемом острове я не стала бы курить ее сигареты.

– Спокойнее, Рыжик. Побереги свой адреналин. При чем здесь Филип Моррис? Он же тебе ничего плохого не сделал, – улыбнулся лейтенант и, положив перед ней пачку сигарет, чиркнул спичкой.

Она изобразила на личике недовольную гримаску, но сигарету взяла и подождала, когда Янг поднесет к ней зажженную спичку.

Когда пружина тостера вытолкнула очередную порцию жареных ломтиков хлеба, Бонита вышла из-за стола и положила их себе на тарелку.

– Смешной ты, – краем глаза поглядывая на Янга, сказала она и, не дождавшись от него никакой реакции, добавила: – Мне кажется, что ты сходишь по ней с ума.

– По Элизабет? Почему ты так думаешь?

– Ну, сужу хотя бы по тому, как ты о ней говоришь. Ты только что сказал, что она – легкоранимая...