— Собаки в тучасть городка не бегают. Их задача здесь посторонних не пускать.

— А непосторонних?

— А непосторонних они знают.

Лёд открылзаслонки, — узкий яркий луч вырвался из фонаря. Закрыл их, — лучисчез.

— Нормально.

— А почему мысегодня здесь? — задала я, наконец, самый интересующий меня вопрос.

— Многобудешь знать, — плохо будешь спать, — проворчал Лёд. — Тебявообще здесь быть не должно.

— Но ятут! — отрезала я. — Значит, колись. Что у знахарки узнал?

— Массуинтересного…

— Что,сегодня здесь гореть должно? Наша соль?

— Соль негорит! — фыркнул Лёд.

— Тогдапочему мы здесь? Зачем Граду арбалет? Зачем тебе фонарь?

— ВеликийМедбрат!!! — взмолился Лёд. — Спустись, забери её подальше, можешьвместе с экипажем.

— Какой тыдобрый! Казёнными экипажами так разбрасываться… Почему тот, кто жёг лавочки, насклады переключился? Лучше скажи, не то хуже будет!!!

— Потому чтолавочки — это мелочь. Они уже все платят, так напуганы, чего их жечь. А крупныедела ведутся здесь. И основные деньги Отстойника крутятся здесь. А тот, ктозаклинание спёр, видно, молодой ещё, да наглый. Ему сразу много надо, —объяснил «старый» Лёд, которой был старше меня на год, от силы на два.

— А кто он?

— А язнаю? — пожал плечами Лёд. — Если сведения верны, сегодня мы это ивыясним. Зацепки есть.

Как обычноводится, на самом интересном месте Лёд замолчал и вместе с налаженным фонаремслинял на улицу, погасив «на всякий случай» и тот, что висел под балкой, даваякакой-никакой, а свет.

— Тыспи, — попросил он.

— Угу, воттак и лягу! — зевнув, пробурчала я ему вслед, а потом подумала, что будетзабавно, если подожгут именно каретный сарай.

Здраво рассуждая,что ещё-то жечь? Соль не горит, рыба горит плохо, а тут всякая рухлядь, сеноопять же…

От таких раздумиймне как-то совсем расхотелось спать. И захотелось снова закричать:«Спасите-помогите!»

Но Профессорсегодня был явно не способен воспринимать мир философски, он сегодня вообще насебя не похож и еще неизвестно, как он в этот раз на мои вопли отреагирует.

А вдруг они,вопли, спугнут поджигателя? Этого мне никто не простит, еще бы, наши радипоимки злодея с дня рождения сюда припёрлись, а я им такое развлечение на корнюзагублю.

Но с другойстороны, когда тут начнет всё полыхать, кричать «спасите-помогите» будетпоздно… А кто заберет у сапожника парадные башмаки Профессора? Никто ведь незнает, что я отдала их чинить не в ту мастерскую, что у рынка, а в ту, чтооколо бань… А холодец, который я на огонь перед выходом поставила, кто доварит?И зачем я его затеяла варить? Специй мало, даром что «Лавка Южных Товаров» подбоком… Петрушка сушёная вся вышла, свежей ещё нет… И кориандр кончился… Неваниль же в холодец пихать, в компанию к морковке и укропу. Сплошные проблемы…

Пока я маялась враздумьях о том, где взять петрушку и кориандр, поджигатель появился, да неодин. Каретный сарай жечь они не стали, нашли более эффектную цель: почтиодновременно запылали те самые решётчатые башни, в которых вялили рыбу.

Услышав шум икрики во дворе, я, нарушив приказ Профессора, естественно выскочила. Добежаладо угла склада и остановилась.

Все три башни былихорошо видны. Одна в самом центре усадьбы, напротив моего наблюдательногопункта, две были вынесены на края.

В густойфиолетовой темноте пылало ярко, красиво. И звучно, с треском.

Я смотрела идумала: «Ну, как же так, почему три горят? Неужели заклинание теперь тричеловека знают? Непонятно… Какой дурак будет заклинанием добровольно делиться,раз оно, выясняется, такое выгодное?»

А пламя на башняхрасходилось не на шутку. Теперь зарево от него, наверное, было видно из любойточки Огрызка, а уж с Горы и подавно.

Черные собакибесновались на своих цепях.

А вот что тамделают наши, было совершенно неясно.

Похоже, они нестолько тушили пожар, сколько пытались отловить поджигателей. Точнее, нестолько отловить, сколько отстрелять, иначе зачем Граду арбалет?

Какие-то заварушкиу всех трёх башен имелись, но я, прикинув, что к чему, решила нелюбопытствовать, а вернуться в каретный сарай. Так, конечно, ярких воспоминанийне получишь, но зато и нервы крепче будут. И всё остальное целее.

И потом я слабопредставляла, что делать, ежели, к примеру, какой недобитый враг ко мне сейчасвдруг подползет. Добивать его или выхаживать? Первое — вроде как гадко, затонадёжно, второе — естественно, но неразумно. Вот и разберись с ходу, когда всё— плохо, значит самое лучшее — в такую ситуацию не попадать.

Поэтому яцеленаправленно отступала в сторону каретного сарая.

И вдруг увиделанеподалеку от срединной башни Льда, который светил своим фонарем на землю иПрофессора, который нелепо присев на корточки, прямо пальцем выписывал в пылизаклинание. И прочёл его.

Стена водыобрушилась из ниоткуда.

Было полноевпечатление, что Профессор вызвал светлую Сестру-Хозяйку, которая послушнопришла и опрокинула над нами громадное ведро воды.

Я думала,захлебнусь. И не я одна.

Завыли дружноперепуганные насмерть собаки.

Профессора,который всё это сотворил, водяной столб сбил с ног и опрокинул набок. А можетбыть это не Сестра-Хозяйка? Может быть, это разгневанный Медбрат плюет намакушку тому, кто его оскорбляет письменно и устно?

Ай да Профессор!Он, оказывается, много интересных заклятий знает. И молчит… Похоже, начинаетвырисовываться яркая картинка того, в чих руках в скором времени будет реальнаясила. И я, отплевывая воду, находясь, в общем-то, совсем не в том месте, не вто время и не в том настроении, когда думают умные мысли, вдруг отчетливопоняла, какие выгоды таит наша с виду громоздкая, медленная и рутинная системасбора заклинаний. И какие нас ждут осложнения.

Если, конечно,Сильные не окажутся правы в том плане, что не будет меня — не будет и магии. Ине пришьют.

Теперь усадьбапревратилась в лоханку с грязью. Я запоздало спряталась в каретном сарае, сгрустью сообразив, что теперь, когда я мокрая от макушки до пяток, убедитьПрофессора в том, что я не покидала экипаж, мне вряд ли удастся.

* * *

К счастью, когда вкаретный сарай стеклись все, мокрые как мыши, никто не обратил на менявнимания, не до того было. Счёт времени шёл на мгновения.

Надо было думать,под каким соусом подавать пожар перед Горой. И афишировать ли свою деятельностьпо его прекращению.