Дэнни Смолвуд, бывший сержант корпуса морской пехоты, а ныне инструктор стрелкового клуба, ставил Николаю правильный хват и знакомил с основами боевой стрельбы из пистолета. До встречи с Айви Николай никогда не брал в руки ничего, кроме автомата Калашникова, да и тот всё больше носил, чем стрелял из него. А уж пистолеты он видел только на фотографиях и в боевиках. И вот то, как стреляли из пистолетов в отечественных боевиках, оказалось устаревшим и непрактичным. «Так стреляют только спортсмены или дуэлянты, которым нет надобности искать противника по всему сектору», – объяснил ему сержант Смолвуд. Но и на голливудские фильмы ориентироваться, как оказывается, не стоило – там оружие и вовсе держали как попало, вплоть до совершенно невменяемых поз. Сержант показал, что гораздо удобнее брать пистолет двумя руками: одной за рукоятку, другой как бы охватывая её и поддерживая снизу. При этом из рук и корпуса получался треугольник – фигура более прочная, нежели линия, тем более, линия кривая, а кроме того, так было удобнее переводить прицел с мишени на мишень. Этим они и занимались сперва без стрельбы, чтобы зря не тратить патроны, а затем стреляя по-настоящему.

– Когда отстреляешь первую тысячу патронов, владение оружием начнёт приносить тебе больше пользы, чем вреда, – заявил сержант. – Хотя многое зависит от психологии, а не от рефлексов. Ты был на войне?

– Нет. Но, случалось, в меня стреляли. И я стрелял в ответ.

Николай пожал плечами и не стал уточнять, что скорее всего находился в тот момент под успокоительным воздействием магии. Да и в любом случае стычка с байкерами и короткая поездка по кавказской дороге не шли ни в какое сравнение с настоящим делом. Тем не менее Николай, подумав, записал себя в сословие людей, понюхавших пороху.

В теории всё выглядело просто, но обучаться правильному хвату, прицеливанию, передвижению и прочим премудростям пришлось довольно долго. Тренировки проходили на большом полигоне, где помимо обычного стрельбища возвели целый городок для отработки различных тактических упражнений. С Николаем сержант работал индивидуально, и всё сводилось к выработке рефлексов. Как писалось некогда на всех школьных фасадах: «Учиться, учиться и учиться». Вот Николай и учился. Выхватывать оружие из кобуры и вставать в стойку; стрелять из разных положений по разным мишеням, успевая вычленить наиболее опасные; разрывать дистанцию, падать, перекатываться, передвигаться вперёд мелкими шажками, заменять, не глядя, обойму. А кроме того, после каждой тренировки оружие требовалось разбирать и чистить, на что сержант напирал особо и спуску в этом священном для всякого воина деле не давал ни малейшего.

Смолвуд Николаю нравился тем, что объяснял всё спокойно, без крика и суеты, если требовалось, повторял несколько раз. А ещё он не кидал понтов. Простенький «Чезет» воспринимал так же серьёзно, как собственный легендарный «1911». Он вообще никакое оружие не ругал и не хвалил, не делил на плохое и хорошее, но считал, что для каждого существуют свои пределы и свои условия применения. Примерно так же сержант относился и к людям.

– А трупу, ему ведь всё равно, кто и из какой волыны его завалил, – резонно замечал инструктор.

Поскольку менять полушария с помощью тропок получалось непросто – подходящее трансатлантическое окно открывалось лишь несколько раз в день, – Айви привозила Николая на стрельбище утром, а сама уезжала мотаться с монетами по местным шоссе. Стрелковый клуб располагался в Техасе, здесь всё ещё ощущалось лето, а сержант время зря не тратил, так что с Николая к возвращению Айви (после полудня) успевало сойти семь потов.

– Вам тоже ставил руку Смолвуд? – как-то спросил он у овды.

– Нет. Мы с ним прежде даже не были знакомы. Такая техника хороша для людей, а у нас другие методы, ведь даже применяя огнестрельное оружие, мы не забываем о силе. Я нашла сержанта через Лизу, она общается с людьми больше, чем я, вот и посоветовала толкового мужика.

Там же, на юге Штатов, но только, кажется, в Калифорнии, Николай проходил курс экстремального вождения. Маневрирование на мокром асфальте, контролируемый занос, полицейский разворот и прочие штуки такого рода. И вышло так, что эти знания ему пригодились раньше, чем умение метко стрелять.

– Кажется, у нас проблема, – сказала Айви, оторвавшись от ноутбука.

Мобильным Интернетом она не пользовалась по тем же непонятным Николаю причинам, что и сотовым телефоном. Но накануне в мотеле загрузила на диск всевозможные справочники из Сети и теперь, похоже, обнаружила то, что искала.

– Мы все умрём? – произнёс Николай, лениво придерживая руль.

К настоящему моменту он не просто устал, но, кажется, уже стал привыкать к усталости. Погоня и опасность столкновения с бандой превратились в рутину. Адреналин прекратил поступать в кровь, а силы организму требовались всё те же. Как результат, наступила апатия, он впал в оцепенение, в летаргию. Какие ещё проблемы могли его озадачить, вырвать из полусонного состояния?

– Ничего смешного, – с лёгкой обидой заметила Айви. – Не советую слишком-то шутить про смерть. Она может внезапно ответить.

– Прошу прощения. – Он встряхнул головой.

– Принято. Так вот. Я всё время думала над тем, каким образом нас выслеживают, если на монетах нет метки? Позавчера, ещё раз тщательно рассмотрев ваши трофеи, я обнаружила кое-что интересное.

– Ага.

– Одна из монеток оказалась непростой. Очень непростой. На первый-то взгляд обычный никель.

– Никель?

– Так американцы называют пятак, – пояснила Айви, поймав непонимающий взгляд.

– Ага.

– Ну пять центов, они пять центов и есть, – продолжила девушка, – но меня неожиданно заинтересовал год его выпуска.

– И что? – почуял неладное Николай.

– Оказалось, что он не просто какой-нибудь никель, а никель тринадцатого года! – с мрачной торжественностью сообщила Айви.

– Понимаю. – Николай, конечно, ничего не понял и принялся импровизировать: – Число тринадцать мешает удаче. Возникает, видимо, некое противоречие, столкновение антагонистических сил, конфликт магических сущностей…

– Что за бред вы несёте? – уставилась на него Айви. – Каких ещё, к вселенскому бесу, магических сущностей?

– Я просто пытаюсь поддержать разговор и соответствовать антуражу, – признал Николай.

– Лучше оставайтесь самим собой. Выпейте пива, что ли…

Она открыла крышку контейнера, стоящего между водительским креслом и двумя пассажирскими, и извлекла из него пару банок пива. Одну из них, предварительно вскрыв, протянула Николаю.

– Ну вот, – заметил он. – А третьего дня вы, помнится, утверждали, будто выпивку и еду на ходу наколдовать невозможно и что обязательно нужно останавливаться в этих убогих кафе. Можете ведь, когда захотите!

– Встроенный бар был тут всегда.