Приоткрылась входная дверь соседней квартиры, и в проеме показалось морщинистое лицо.

— Там никого нет, — коротко сказала пожилая женщина. — В доме пусто.

Любопытствующая соседка. Карла говорила о ней, но имени Тео вспомнить не мог. Он улыбнулся ей.

— О, здравствуйте. Мне ужасно неловко, что побеспокоил вас, — сказал он, отходя от двери Анджелы и направляясь к старушке. — Я ищу свою жену. Карлу Майерсон. Она сестра Анджелы. Вы ее здесь случайно не видели?…

Она прищурилась, глядя на него.

— Карлу, — повторил он громко и отчетливо.

Женщина нахмурилась. Тео подумал, что она, возможно, не в себе.

— Все в порядке, — сказал он, улыбнувшись еще раз. — Не волнуйтесь, все нормально.

— Это вы! — внезапно произнесла старуха, распахивая дверь и тыча скрюченным пальцем ему в грудь. — Это были вы. Ну конечно! Как же я вас не узнала?

— Прошу прощения… — опешил Тео.

— Стойте здесь, — сказала она. — И никуда не уходите. — И она исчезла в коридоре, оставив дверь открытой.

Тео немного постоял, не зная, что делать, и обвел взглядом переулок. Потом крикнул:

— Эй! Миссис… э-э…

Как ее зовут? Кажется, Карла называла ее выжившей из ума старой маразматичкой. Тео вошел в темный коридор, стены которого украшали дешевые репродукции, на которых были изображены морские сражения. Может, ее муж увлекался кораблями? Бросив на них мимолетный взгляд, Тео продолжил свой путь.

Вдруг из темноты появилась она, и от неожиданности Тео вздрогнул. Водрузив на кончик носа очки, пожилая дама снова прищурилась и придирчиво его оглядела.

— Это точно вы! Вы были здесь раньше. Вы были на улице с Анджелой.

— Э-э… нет… я…

— Да, да, это были вы. Полицейский спрашивал меня, что это был за мужчина, и я не могла сказать, потому что тогда вас не узнала или не запомнила, но это были вы. Вы были здесь с Анджелой. И довели ее до слез.

— Ничего подобного! — решительно возразил Тео. — Боюсь, вы меня с кем-то перепутали. — Он отвернулся и быстро вышел из дома.

— Вы были с собачкой! — крикнула ему вслед старуха. — С маленькой собачкой.

Тео торопливо прошел по переулку, завернул за угол и направился прямо в бар «Секфорд-Армс». Он заказал себе виски, быстро выпил и вышел на улицу покурить. Нарушив тем самым сразу два своих правила: никакого спиртного до шести вечера и никаких сигарет помимо установленных им же самим случаев. И все же. Он решил, что на то имелись смягчающие обстоятельства, и, затушив недокуренную сигарету, оглянулся на Хейвордс-плейс, словно старуха могла за ним следить.

Интересно, расскажет ли она Карле? Сообщит ли ей, что видела его сегодня или что видела раньше? Господи помилуй! Он вернулся в бар и жестом показал девушке за стойкой, что хочет повторить. Та едва заметно приподняла бровь. Едва заметно. Занимайтесь своими делами, хотелось ему сказать. Девушка с улыбкой поставила перед ним вторую порцию виски:

— Ваш заказ, пожалуйста.

Может, про бровь ему показалось? Может, он уже впал в паранойю?

Может, и его восприятие старухи стало проявлением паранойи? Если она и расскажет Карле, что из того? Поверит ли ей Карла? Конечно, считать, что она поверит, точно паранойя. Разве не Карла говорила, что у старухи не все дома? Разве не она это сказала?

И все же. Что, если она ей поверит? Что тогда? Если она узнает о его общении с Анджелой, какова будет ее реакция? Невозможно предугадать. Тео знал Карлу около тридцати лет и все же понятия не имел, как она поступит в той или иной ситуации. Знал только одно: он все прощал ей раньше и будет прощать всегда. Но отлично понимал, что рассчитывать на взаимность с ее стороны точно не может.

Вытащив из кармана мобильный, Тео еще раз позвонил Карле, и она снова не ответила. Ему хотелось еще выпить, но шум в голове от первой порции уже переходил в опасный туман от второй, а что, если она все-таки ответит на звонок? Что он собирался ей сказать? О чем собирался рассказать?

В последний раз, когда он видел Анджелу, они стояли на Хейвордс-плейс на том самом месте, где он только что разговаривал с соседкой. День был хмурый: низко висело тяжелое небо, и весь Лондон казался окрашенным в серый цвет. Тео искал Дэниела, но вместо него встретил Анджелу. Старуха была права: Анджела действительно плакала, хотя Тео не мог сказать, что она плакала из-за него. Она просто заплакала, как только его увидела. Она пригласила его в дом, но он предпочел поговорить на улице. Он не мог находиться с ней в комнате один на один, поскольку не был уверен, что сможет сохранить самообладание.

Выглядела она ужасно. Болезненно худая, с похожими на паутину синими венами, просвечивающими сквозь тонкую, словно бумага, кожу. Седые и очень длинные волосы делали ее похожей на злобную ведьму из сказки, а сама она казалась высохшей, как шелуха. Тео старался не обращать внимания на ее вид и слезы и говорил ровным голосом, чтобы как можно точнее донести до нее цель своего визита. Он сказал, что к нему приходил Дэниел и просил денег, объяснив, что потерял работу и ему больше не к кому обратиться, а Карлу он беспокоить не хотел. Тео ему не поверил, подозревая, что дело в другом, но в чем именно, знать не хотел. Он выписал Дэниелу чек на тысячу фунтов, а через пару недель тот объявился снова. Тео не было дома, но Дэниел оставил сообщение.

— Я могу его послушать? — спросила Анджела.

— Это не было голосовым сообщением, — ответил Тео. — Он просунул под дверь записку.

— Что за записка? О чем в ней говорилось?

Глаза у Анджелы были широко открыты, белки желтые, как при желтухе. Она больна, подумал Тео. Возможно, даже умирает.

— Не важно, что там сказано, — ответил Тео. — Мне просто нужно поговорить с ним об этом.

Анджела сказала, что не знает, где сейчас Дэниел, но при встрече обязательно с ним поговорит.

— Правда, вряд ли от этого будет толк, — сказала она, качая головой. — Он меня не слушает. Он слушает только Карлу. — Ее глаза снова наполнились слезами. — Обычно он выполняет то, о чем она попросит.

Тео некоторое время постоял, глядя, как она плачет. Он пытался пожалеть ее, но из этого ничего не вышло. Она сама уже так сильно жалела себя, что его жалость была ни к чему. Он ушел от нее прежде, чем успел сказать что-то, о чем бы потом сожалел.

Конечно, тот раз был не последним, когда он ее видел. Предпоследним.

В углах комнаты собрались тени: безликие, они постоянно двигались, то возникая, то удаляясь, и растворялись в сгущавшейся мгле. Айрин лежала без сна, прислушиваясь к прерывистому дыханию, тяжести в груди и шуму пульсирующей в ушах крови. Ее парализовал страх, прижавший ее тело к кровати.