– Ах, значит это Крэнг сам пересказал… – нарочито рассеянно промямлил Молчанов.

– Да, Крэнг. Вот… Я, правда, не думаю, чтобы «Макрохард» пошел на наруше… Ладно, цум тойфель. А вторая моя версия более правдоподобна, но какая-то безмотивная… – Немец Кадыр-оглы замолчал, выжидательно поглядывая на собеседника.

Минуту-другую собеседник эту выжидательность упорно игнорировал. Собеседник с неправдоподобной заинтересованностью любовался экраном: микрокашалот оттуда вдруг панически порскнул, а на его микрокашалотьем месте промелькнул задумчивый скорбный глаз в четыре микрокашалотьи длины диаметром. Потом глаз тоже исчез и по экрану вальяжно поплыли этакие вертикальные тигриные полосы. Они всё плыли и плыли, а Матвей их считал. Досчитав до пятидесяти чёрных и сорока девяти желтооранжевых, он, наконец, снизошел вспомнить о Клаусе.

– Значит, говоришь, безмотивная… – протянул он раздумчиво. – А давай-ка… Ты меня баснями уже потчевал, так давай-ка теперь я тебе должочек верну…

– Я тебя баснями что?! – перебил Клаус, грозно приподнимаясь.

– Потчевать, – разъяснил лже-бухгалтер, продолжая следить за проплыванием безразмерного полосатого бока, – это всё равно, что угощать.

– Так бы и сказал, – буркнул Кадыр-оглы, обмякая.

А Матвей гнул своё:

– Стал-быть, баечка… Жила-была одна солидная фирма. Очень солидная фирма с очень солидными проблемами. И вот однажды владельцы фирмы задумали свои проблемы решить, для чего постановили отправить за тридевять планет исключительно ответственную (а, значит, исключительно дорогую) экспедицию. Но оснастили экспедицию эту… по документам – снаряжением экстракласса, на деле – завалью, а разницу положили себе в карман. Но чтобы махинации их не дай бог не всплыли, нужно было следы взять да и замести как-нибудь. А какой есть самый надёжный способ замести следы? А такой: ВА-А-АЩЕ замести. Навсегда то есть. С летальным исходом. Например, перед самым отлётом укнокать бухгалтера, который проворачивал все упомянутые махинации и знает чересчур много. Уавтокатастрофить его, догадосного, и на завакантневшееся место принять какого-нибудь хлопа (желательно, поразвесистей). Но этого мало. Ведь хозяева фирмы – люди, а для человека какое свойство натуры характернее всяких-прочих?

– Разум, – сказал Клаус.

– Жадность, – сказал Матвей.

И продолжил:

– Поэтому заметать следы хозяева фирмы решили опять-таки с выгодой. Человечество уже давным-давно придумало способ наживаться на летальных исходах. Этот способ называется словом «страховка». Правда, примерно так же давно то же самое паскудное человечество навыдумывало всяких приёмчиков для выведения на чистую воду тех, кто с выгодой заметает следы. Поэтому хозяева фирмы сделали всё очень-очень хитро. Они через подставных лиц купили прекрасный корабль и… Старая мудрая истина: чтоб хорошо зарабатывать нужно хорошо тратить. Они так хорошо потратились на свой корабль, что страховая кампания прямо-таки внутрь себя провернулась, выклянчивая заключить договор на максимальную сумму страховки. Понимаешь? Сама! По собственной инициативе и воле. Воображая, что уж с таким-то кораблём ничего случиться не может; что идиот-владелец внесёт страховой взнос по максимуму, а она – компания – будет вынуждена заплатить приблизительно никому и приблизительно нихрена. Даже сам «Ллойд Гэлэктик», сей древний великий монстр, во могуществе своем как бы даже не обогнавший Промлигу в купе с её подпольным хозяином – даже он услужливо клюнул на якобы стопроцентную вероятность дармового заработка. Каковой факт наглядно иллюстрирует мой давешний тезис о жадности.

А ещё хозяева фирмы хорошо потратились на каких-то чинуш в профсоюзе и в департаменте кадрового контроля, чтоб те зажмурились на формирование экипажа из никчемной завали (миль пардон, мон ами… то бишь верзейхунг, майн фройнд, но давай называть вещи своими именами)… И теперь, если страховщики попросят тот чёртов департамент или тот не менее чёртов профсоюз о независимой экспертизе… Ну, ты понимаешь, что это будет за экспертиза. Беззаветные то ли герои, то ли, верней, дураки, орущие «Я сам себе друг, но истина дороже» давным-давно вымерли.

Но хозяева фирмы не только страховкой озаботились. Они озаботились ещё и ПЕРЕстраховкой. Они сформировали экспедицию из людей, которые в случае какой непредвиденности… нет, не только да и не столько воздержатся от жалоб во всякие официальные органы. Гораздо важнее, что ИЗ-ЗА этих людей в такие органы тоже обращаться никто не станет. Новоэдемцы для своих предатели, отрезанный… как это… а, во: ломоть; а про остальных даже объяснять скучно. Вторая перестраховка: один из хозяев, чтоб кем чего до срока не уподозрилось, возглавил экспедицию лично. Ах, какой риск! Ура герою, мать его заломать! Бурные аплодисменты в зале! Впрочем, аплодисменты, пожалуй, пока отставим. «Ах какой риск» заботливо сведён к минимуму: на глиссер хитрое противоугонное устройство поставили, дооборудовали корабль спасательной «грушей на кишке», в якобы секретари наняли ломаного мужика Фила… Кстати, не знаешь, кто он?

К чести Клауса следует признать, что он, хоть и с запозданием, но всё-таки сообразил кому адресован этот вопрос. Сообразил и сумел ответить:

– Совершенно случайно знаю. Это твой соотечественник. Полное его имя Филип, Филип Горчаков. Бывший шеф-пилот испытательной эскадрильи КБ имени Сухого. Года четыре назад его фотографии были во всех масс-медиа… ну, то есть во всех некоторых. В специальных. Первая и пока единственная попытка забортного выхода при сопространственном перелёте. Неудачная попытка – испытатель потерял руку. А вообще-то он считался одним из крупнейших асов около– и межпланетного пилотажа.

Матвей скрипнул зубами. Не многовато ли всякой всячины «случайно знает» этот чёртов афганонемец?! Кто где с кем на каком языке говорил… Теперь вот это… «Твой соотечественник»… Плюс давешнее ехидненькое «тебе виднее»…

Нет, ничего этого бухгалтер Бэд не озвучил. Не считал он ещё покамест себя готовым к подобному разговору. Он просто сказал, подразумевая услышанное:

– Чего-то в этом роде я и ожидал. И ещё о перестраховке. Фрегат без опознавательных знаков. Небось, тенью шел за нами, а когда стало ясно, что с реактором и торможением мы всё-таки справились – проявился и задействовал, как ты изволил выразиться, артиллерию. Кажется, артиллерию когда-то называли последним доводом… как их… фараонов, что ли? Ладно, не важно. Важно, что баечка получается до омерзения складной.

– И всё-таки это всего лишь баечка, – тихонько сказал «чёртов афганонемец».

– Нет. – Матвей вдруг обнаружил, что за неприятной беседой проглядел хвост плавучей Байсанской бесконечности: теперь на экране было мутно и пусто.

Он вздохнул и повторил:

– Нет. Дрянь, которой они трахнули корабельную локалку, могли применить только деятели из «Глобкэмикал». Вот… И из всего, изложенного выше, проистекает следующее… По логике этой затеи… Не знаю, как они планировали использовать полученные дивиденды. Скорее всего, собирались объявить фирму банкротом и начать на новом месте новое дело, или ещё что-нибудь – это нюансы. Но вот что НЕ нюансы: прежде, чем отстегнуть им аж этакенную страховку, страховщики обязательно проведут расследование. Поэтому наши затейники-Шостаки не угомонятся, пока не удостоверятся, что улик действительно не осталось. Понял? Они будут очень тщательно искать, и, боюсь, не только с орбиты. Не знаю, сколько у нас ещё времени. День? Неделя? Месяц? Не знаю. Знаю только, что они нас обязательно найдут. И доделают начатое. Понял?