Уйдя в смутные хмельные думы, Памела вздрогнула, услышав призывное пение телефона. Судорожно нажала на кнопку вызова, жадно прильнула к трубке, но это всего лишь таксист сообщил о своем прибытии.

Шоферу тоже не было дела до проблем уткнувшейся в угол на заднем сиденье пьяной девушки в синей униформе, которая плакала всю дорогу до дома под яростно хлеставшим ливнем. Но дорога была недолгой, ливень кончился так же мгновенно, как и начался, и глаза у девушки, расплачивавшейся с водителем, были сухими.

Они остались сухими и тогда, когда открылась входная дверь съемной квартиры. Соседи отбыли на работу, и никому не довелось услышать, как громко раздались на пространстве чужой, неуютной, холодной комнаты горькие слова:

— Чтобы я еще раз кого-нибудь впустила в душу! Да будьте вы все прокляты!

Через полчаса в квартире наступила тишина. Лишь редкие всхлипы прорывались сквозь долгий сон.

К вечерней смене, которую предстояло отбывать уже в свою очередь, Памела проснулась вовремя и совсем в другом состоянии. Не нынешняя ночь и ее неожиданно оскорбительный финал припомнились ей в первую минуту пробуждения. Те спасительные мысли, которыми жилось в тихие одинокие дни в маленькой частной гостинице на побережье океана, сразу нахлынули мягкой бирюзовой волной, и отлично выспавшаяся Памела почувствовала себя почти счастливой.

Действительно, что толку цепляться за иллюзии? — спросила она себя. Все умерло, и эта неуместная орхидея — тоже. Так и должно быть. Каков даритель, таков и подарок. Долой иллюзии! Сегодняшняя ночь и рассказ этого забавного нелепого парня подтвердили, что в жизни надо быть хватким и жестким, иначе не добиться успеха. Но нет, он не такой циник, каким пытался себя представить.

Ну, черт с ним! Но как он смотрел, как он смотрел на нее, Памелу, лежа на столе! И тепло его крепкой руки… Он не хотел ее отпускать, это ясно. Но как объяснить все, что произошло потом? Вернее, то, чего не произошло? И за весь день так и не позвонил. Хотя как же он позвонит? Ведь он не знает номера телефона. Ну как бы там ни было, хватит о нем. Все прошло.

О чем я хотела думать? Да, я сидела вечером на песке, глядела в бесконечно накатывающие на пляж океанские серые волны и видела себя новой, счастливой, свободной. Вот это и называется реальный взгляд на вещи. Мне не нужна карьера, которую делают такой ценой, как этот Стив или Джеймс. Или эта Фло… Или даже мои бравые братцы. В конце концов, им это нужно, вот и пусть терпят все, что полагается.

А мне нужна тихая, спокойная, размеренная жизнь. Такая же спокойная и размеренная, как то океанское вечное успокоительное движение: прилив — отлив и снова прилив… Да, океан меня изменил. Он объяснил, как надо жить. Ни от кого ничего не ждать. Делать подарки себе самой, каждый день, каждый год, всю жизнь. Так и надо жить.

Захваченная новыми идеями, Памела с воодушевлением погрузилась в приятные домашние процедуры. Побаловала себя легкой гимнастикой, теплым душем, увлажняющими кремами, вкусным завтраком, который по времени был скорее ужином. Взгляд по привычке еще обращался на пустой подоконник, на легкий круг, оставшийся от когда-то стоявшего на нем кашпо с орхидеей, но воспоминания о злосчастном подарке этого странного, непредсказуемого типа вовремя и аккуратно пресекались.

На всю мощь звучала музыка из плеера, и Памела вовремя переключала его, когда режим случайного воспроизведения в очередной раз выдавал ту, мгновенно корежившую душу, старую-престарую песенку «Зеленые листья лета» с неуместными напоминаниями о том, что есть своя пора для любви и своя пора для смерти. Слишком ясно слышались Памеле намеки на то, что пора любви для нее прошла. Да она и сама это знала.

На следующей неделе надо будет обратиться в агентство по усыновлению. Пора кончать с глупостями и устраивать эту нелепую, неудачную, никому не нужную жизнь тихо и мирно, раз и навсегда.

Плеер на службу Памела не захватила. Хотя у нее давно вошло в привычку коротать мирные дежурные часы под приятные, еле слышные мелодии, несмотря на строгий запрет мистера Барнета. В этот раз она надеялась развеять скуку чтением журналов.

Но приняв смену и, как вчера, осознав себя в единственном числе посреди пустоты и тишины вверенного охране объекта, Памела с отчаянием поняла, что сильнее всего сейчас хочется, чтобы тот азартный нарушитель покоя и устоев вновь решился на свою безумную попытку. И она вновь застукает его на месте преступления и рассмеется, а он в ответ изобразит бравого нахала, а потом…

А потом он объяснит, куда пропал, почему не пришел к Коллинзу. И она все поймет и простит. И позволит ему посидеть вот тут, на посту — в нарушение всех строгих инструкций, — до самого утра. Никто ведь не узнает, Стив! Никто, кроме меня, не увидит твоей улыбки, не услышит твоего голоса! Никто не узнает, о чем я тебе буду рассказывать. А я еще так мало тебе рассказала. Мне еще надо столько тебе сообщить.

Ты так слушал меня, как никто никогда не слушал и не будет слушать. Ты глядел на меня так, как никто никогда на меня не глядел и не взглянет. Наверное, так ты смотрел на меня тогда, в аэропорту Эйбивилла. Неужели мы вновь потеряли друг друга — навсегда? Неужели мы снова беспечно прошли мимо друг друга? Тогда зачем мы встретились? Стив, где ты?

Совершенно забыв о недавней клятве не пускать более в душу ни единой посторонней личности, Памела час за часом перелистывала глянцевые страницы журнала, не различая ни буквы. Лишь прислушиваясь к тишине в здании, невольно, неосмысленно, безнадежно ожидая, не раздастся ли шорох, не послышатся ли знакомые шаги. И лицо, ставшее вдруг таким близким, почти родным, смотрело и улыбалось с перелистываемых страниц.

Но тихо было в здании, мобильник не подавал признаков жизни, и никто не спешил нарушить положенное по инструкции уединение сотрудника внутренней охраны лаборатории миссис Флоренс Беннет в маленьком океанском городке Мантоне с прекрасным климатом.

Городок слушал колыбельную мерно вздыхающего вдалеке ночного океана. И единственным звуком, сопровождавшим дежурство, был монотонный шум воды по стеклам, сменивший вчерашние внезапные ливневые порывы. Начинался сезон дождей.

Плавно прошипела за спиной автоматическая дверь лаборатории. Памела с шумом раскрыла благоразумно припасенный зонтик, но, вместо того чтобы осторожно ступить на залитые водой плиты, с минуту постояла под козырьком у входа. Смена кончилась, вот-вот появятся сотрудники, в первую очередь миссис Беннет.

Трудолюбиво хлещет дождь, конца-краю не видно. Впереди серый скучный день. Куда это она вчера собиралась? Ах да, в агентство. Но кто же бегает по агентствам в такую погоду? Для начала наведу справки через Интернет, а там посмотрим. Еще надо выспаться. И как следует подкрепиться после пустой голодной ночи.

Памела энергично помотала головой, отгоняя ненужные мысли, и решительно двинулась в путь.

Но, вместо того чтобы свернуть на привычную улицу, ведущую к дому, через несколько минут, сама не понимая как, она очутилась у дверей вчерашнего бара. Остановилась и застыла, вцепившись в ручку выдираемого ветром зонта и разглядывая веселые рисунки на витрине. Там, в баре, сейчас так же тихо и безлюдно, как вчера. Тепло и чисто. Вкусные сандвичи с горячей котлетой. Может быть, и фирменная курица уже крутится на вертеле.