Я вообще-то не сплетница и о себе рассказывать не очень люблю, но сейчас у меня прорвало кран, и я спешу вывалить на подругу сводку последних событий. От советского информбюро, так сказать.

Элька слушала меня подозрительно внимательно и только то покашливала, то хмыкала – никаких шуточек и реплик не вставляла. Правду сказать, у нас Розка по этой части, Элька посуше и построже, но не до такой же степени!

– Тебе ничего не кажется… странным? – задаёт она единственный вопрос, когда я наконец затыкаюсь.

– Да всё кажется! – подтверждаю я её догадки. – Всё, начиная от появления Ильина на горизонте, заканчивая перепадами настроения у Кострова. Мужики они вообще ку-ку временами – хоть кого ни возьми. Нет, мы тоже не подарки, если хорошенько подумать и посмотреть честно в глаза, но мужчины… часто как дети. Хотя что я знаю о детях?

Я перескакиваю с мысли на мысли, пытаюсь выразить бурю эмоций, что одолевают меня. В голове под конец дня – каша. Ильин приходил дважды. Разговоров о замужестве больше не вёл, но требовал внимания сугубо по рабочему процессу.

Дотошный, въедливый. Всегда был таким. Противным даже. Но мы никогда не работали вместе. Он вообще считал, что женщина должна быть хранительницей очага, которая и на стол накроет, и носочки любовно выгладит.

Да, он любил, чтобы я гладила ему носки – вот такой он идиот. А я была ещё большей дурой, потому что делала это. И на кухне возилась, хотя мои кулинарные способности плавно стремятся к нулю.

– Будь осторожна, – вдруг говорит Элька. – У тебя и так стрессов хватает, а тут ещё два самца вокруг вьются, как акулы. И я даже не знаю, кто опаснее: Ильин твой ненаглядный или Костров.

Кажется, у кого-то паранойя. Она ж меня пихала к Кострову, как овцу на заклание. Твердила, что он отец, сама устроила встречу в офисе, а сейчас – здрасьте-приехали.

– Ты не переживай, – пытаюсь её успокоить, – я никого из них близко не подпускаю. Это они за мной бегают, а не я за ними. Я вообще глубоко задумалась, а нужен ли мне мужчина? Тут бы со своими тараканами разобраться.

– Ладно, – вздыхает Элька, – с плеча не руби. Мужчина, конечно, нужен. И давно тебе нужен, Юль. Без мужчин как-то скучновато, знаешь ли. Тонуса не хватает. Работа – это не то, понимаешь?

Я не очень понимала, но слушала внимательно.

– Я вот в спортзал записалась. Буду ягодичные мышцы подтягивать. А то Розка меня без конца шпыняет. Жопа ей моя не нравится. А я теперь девушка почти одинокая, надо бы заняться собой. Я тут подумала: вы правы. Погрязла я в своём Пупсике, следить за собой перестала толком. В парикмахерской сто лет не была, маникюр забыла, когда последний раз делала. Ну, и седло вон отросло. Корма целая.

Это, конечно, преувеличение. Элька отлично выглядит, и с ногтями у неё порядок. А встряхнуться и впрямь ей не помешает.

– Надеюсь, ты не вступила в группу бабок-пенсионерок или в сугубо женскую аудиторию с пометкой «кому за…»?

– Господь с тобой! – пугается подруга. – Этого мне ещё не хватало для полного счастья! Просто тренажёрный зал, где красивые мальчики водятся. Хоть полюбуюсь на отлично сложенные тела, получу эстетическое удовольствие.

– Вот! Правильный настрой! – мне очень нравится ход её мыслей. – Долой Пупсика! Даёшь новые ощущения!

– Смотрю, тебя так и прёт после залёта, – хохочет Элька. – Но я этим путём не пойду, не дождутся!

Ну, каждому своё, как говорится. Тут важно, что она вообще перестала зацикливаться на почти бывшем муже.

– Ты только Пупса своего больше не пускай, ладно? А то вернётся, опять тебя завалит в горизонталь, и опять будешь страдать.

Я сейчас как Розка – говорят же: с кем поведёшься, от того и наберёшься. Обычно я держу нейтралитет. Но то ли меня вся эта канитель взбодрила, то ли гормоны шалят – на них теперь всё, что угодно можно списывать, ага, но веду я себя не совсем адекватно – сама понимаю, остановиться не могу.

– Попробую, – вздыхает Эля, и я понимаю: призрак Пупса ещё не совсем изгнан из её сердца. Да и чувственная составляющая, я так понимаю, играет немаловажную роль. Я теперь это и по себе знаю – как это, когда взлетаешь до небес, а на землю возвращаться не хочется.

– Всё, до встречи! – спешу закончить разговор. – Тут по второй линии Костров обрывает провода.

– Хорошего вам вечера, – снова вздыхает подруга. – А я поехала в спортзал.

– Расскажешь потом? – мне действительно интересно. И я жалею, что не могу ей составить компанию. Вдвоём оно всё же веселее. И есть с кем похихикать, обсудить всякие наши девочковые мелочи.

– Обязательно! – Элька полна энтузиазма.

– Юль! – кричит Костров, как только я переключаюсь. – У тебя там что, внеплановый телемост? Дозвониться не могу!

– Да, заказываю двойную коляску, памперсы и бутылочки со смешариками.

– Без меня? – голос его становится опасно вкрадчивым.

– А тебе это интересно? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Очень, – продолжает он в том же опасно-твёрдом духе.

– Тогда жди, мы выплываем!

Не знаю почему, но мне хорошо. Весело и… сложно объяснить. Словно праздник пришёл – музыка гремит, внутри всё замирает. Ждёшь чуда. Может, потом всё закончится, а сейчас хочется приплясывать и напевать, разбрасывать конфетти и рассеивать вокруг мыльные пузыри.

Кстати. Неплохая идея. Испытаем Кострова на прочность.

– Ну, что, гардемарины? – глажу я свой живот. – Вперёд?

Там мальчики, – почему-то решаю я. Два пацана с тёмными волосами и карими глазами, как у Павлика.

И хоть убейте – не знаю, откуда во мне такая двестипроцентная уверенность!

Сокрушительное фиаско

Павел

Они меня выбесили. Все.

Егорушка прицепился, кто она да кто она. Конь она в пальто. Правда, без пальто лучше, особенно когда… ладно, я потом подумаю о её прелестях.

Соня, наверное, думает, что я маньяк какой-то. То на Ефимову эту досье собираю, то на подругу её драгоценнейшую. Но чёрт! Я же должен держать руку на пульсе? И не мне же собственноручно данные собирать – я уже отвык, знаете ли.

А Соня посмотрела на меня так, будто я убил и закопал сотню девушек – не меньше. Но явно она возмущаться не посмела. Я ей не за то деньги плачу, между прочим. Так что пусть старается.

К концу дня она передо мной молча лист опустила, выражая всем своим телом протест и молчаливое осуждение. Но мне на Сонины чувства плевать. С Соней у нас рабочий нейтралитет. Я её даже на «вы» зову. Потому что на работе лучше не иметь любовниц, которые будут слишком много знать и потом требовать. Мне и на стороне хватает красоток.

Элиза Штерман. Элиза, мать её! Вот почему она на Лизу козью мордочку корчила! Видимо, её царское Величество не привыкло к Лизе. Не её формат, я так понимаю. Но теперь я хоть знаю, как её зовут.