Жесты появляются первыми, до слов – как эволюционно, так и в индивидуальном развитии. Остроумная, хотя и умозрительная, теория эволюции языка от обезьян до людей отталкивается от действий, существенных для жизни обезьян, таких как швыряние и разрывание. Поразительная экспериментальная программа обнаружила в двигательной коре головного мозга обезьян единичные нейроны, активизирующиеся, когда обезьяна выполняет одно из этих действий или видит кого-то – пусть даже человека, – выполняющего то же действие. Это уже известные нам зеркальные нейроны. Они объединяют выполнение действия и наблюдение действия в отдельных – своих для каждого – нейронах. Они представляют собой мозговой базис для понимания действий. Некоторые ученые утверждают, что действия также являются основой языка, служащего для их выражения. Усеченная версия таких действий, как швыряние и разрывание, может сигнализировать о намерении выполнить их. Усеченное действие становится жестом. Зона коры мозга, которая у обезьян репрезентирует кисть руки, частично совпадает с областью мозга, отвечающей у людей за устную речь. Согласно предположениям этих исследователей, голос пришел на смену рукам, потому что имеет большие возможности артикуляции, а также его издалека слышно.

Если жестикуляция эволюционно предшествует речи, то, возможно, она наблюдается и у приматов. Сложность в том, чтобы увидеть ее в дикой природе, а не в лаборатории, где естественное поведение животных «загрязнено» взаимодействиями с людьми. Тщательные наблюдения действительно выявили много случаев использования коммуникативных жестов шимпанзе и бонобо в природе. Целью их у человекообразных обезьян, по-видимому, является запрос на внимание, секс, груминг или компанию. Наблюдались и требования прекратить какое-то поведение. До сих пор никто не обнаружил считающих человекообразных обезьян или указывающих направление. Поскольку у этих животных есть культурная передача использования орудий и методов сбора пищи, было бы восхитительно, если бы продолжающиеся наблюдения нашли случаи использования ими жестов для обучения или объяснения.

Коммуникация посредством тела повсеместна, но обычно имплицитна. О ней не приходится думать; она получается сама. Кто-то задает вам вопрос, на который вы не можете ответить. Вы пожимаете плечами. «Как дела в школе?» – спрашиваю я Д., пятилетнюю внучку. Ее ответ: один большой палец вверх, другой вниз. Коммуникация «жест на жест» является более прямой, чем «слово на слово», осуществляется одним лишь телом и инстинктивно понимается другим, часто неосознанно. Я смотрю на дверь – ваши голова и глаза следуют за моим взглядом. Я скрещиваю ноги – скоро вы сделаете то же самое. В процессе разговора мы все активнее используем слова и жесты друг друга – это явление, как уже говорилось выше, называется втягиванием. Оно, безусловно, нужно для того, чтобы убедиться, что мы понимаем друг друга, достичь единодушия или общей позиции. Это еще и форма социальной мимикрии.

Когда мы подражаем друг другу, то начинаем больше друг другу нравиться. Это работает в обе стороны: мы охотнее подражаем тому, кто нам нравится. Взаимное подражание способствует кооперации. Социальная мимикрия – это социальный клей.

Но это еще не все, что можно сказать о подражании, явном или скрытом. Вы улыбаетесь или вздрагиваете – и я чувствую ваше удовольствие или вашу боль. Я могу даже улыбнуться или вздрогнуть автоматически, отзеркаливая ваши эмоции. Даже младенцы делают это. Отзеркаливание эмоций – фундамент эмпатии.

Коммуникация «жест на жест» далеко не ограничивается отражением. Часто она комплементарна. На вечеринке вы замечаете группу болтающих друг с другом друзей. Вы подходите. Круг расширяется, чтобы включить вас, и вы вливаетесь в него. Если при обсуждении чего-то все сидят и один человек встает, то этим он завершает собрание. На бурных президентских дебатах в 2016 г. физически более крупный из кандидатов добавил драматизма словесному мероприятию, описывая круги аки лев рыкающий, готовый схватить добычу. Он демонстрировал аудитории свою власть, а кандидату посубтильнее – угрозу. Где жестикуляция и где язык тела? Здесь невозможно вычленить отдельно руки, отдельно голову, отдельно тело – все они связаны. Тело можно увидеть издали: уже на расстоянии очевидно, молод или стар приближающийся человек, пьян или трезв, дружелюбен или агрессивен. Лица и руки требуют наблюдения вблизи. Мы доберемся до лиц в следующей главе, анализируя мир, в который вступает тело. Руки особенно подвижны, их многочисленные суставы и мышцы творят чудеса на пианино и хирургическом столе, разделочной доске и ткацком станке. Чрезвычайно артикулированные движения рук и пальцев также участвуют в мелкой жестикуляции, выражающей тонкие оттенки смысла. Об этом мы и поговорим.

Мелкие жесты рук – не менее впечатляющие, чем крупные демонстрации тела, – оказывается, полны смысла. Даже у младенцев – или, лучше сказать, особенно у младенцев. Малыши начинают жестикулировать раньше, чем говорить. Многие родители жалуются, что превращаются в рабов указующих жестов своих детей: отнеси меня туда, дай мне это. Некоторые малышовые жесты менее требовательны. Полуторагодовалая С. исследует несессер своей бабушки (т. е. мой). Она вытаскивает зубную щетку, затем маленький тюбик и, решив, что там зубная паста, безуспешно пытается его открыть. Она протягивает тюбик мне, это действие – просьба открыть его. Я говорю: «С., это не зубная паста, это лосьон». С. смотрит на меня и трет себе руку вверх-вниз, словно наносит лосьон, показывая таким образом, что понимает. Другой пример. А., того же возраста, замечает на мотоцикле маленькую переводную картинку с изображением самолета. Убедившись, что я вижу эту сцену, она указывает на картинку самолета, а затем – многозначительно – на небо, как будто говорит, что самолеты летают в небе. Предложения из двух «слов», где одно произносится, а второе является жестом или оба представляют собой жесты, характерны для маленьких детей, которые учатся разговаривать. Это еще и приглашение взрослому произнести слова: «Верно, А., самолеты летают в небе». Такие аудиовизуальные комплексы предшествуют устной речи. Младенцы, которые рано начинают жестикулировать с целью коммуникации, обычно и говорить начинают рано.

Теперь рассмотрим пример Б., слепой от рождения взрослой женщины. Ученые спрашивают ее о направлениях, как попасть из одного места в другое. Когда она объясняет, ее руки последовательно показывают каждую часть пути. Она не видит своих жестов и не знает, смотрите ли вы, – как и не знает того, помогают ли они вам понять объяснения.

Еще пример – вы наблюдаете такое ежедневно. Человек идет по улице, непрерывно что-то говоря: в одной руке у него маленький плоский прямоугольник, другая энергично жестикулирует. Хотя мы не участвуем в данном разговоре, мы можем видеть жесты, а собеседник этого человека – нет. Такое поведение уже не считается дебильным.

Почему люди жестикулируют? Ответ прост. Жесты выражают очень много смысла непосредственно. Чтобы подобрать и правильно расположить слова, нужно время. Слова произвольны. За исключением немногочисленных звукоподражательных, подобных жужжать, икать или булькать, слова никак явно не выражают свои значения. Тем более удивительно, что мы запоминаем множество их очень рано и быстро, хотя они произвольно связаны со смыслами, которые передают. Наоборот, жест чаще всего непосредственно связан со своим значением. С. выразила «лосьон», изобразив, что наносит его себе на руку. А. выразила «самолет», указав на изображение самолета. Затем она передала «в небе», указав на небо. Что может быть более непосредственным, чем выразить объект, указав на него или показав, как он используется? Такие жесты играют ту же роль, что слова или короткие фразы в устной речи. В сущности, жесты – заместители слов; они легче даются, чем слова, особенно в раннем возрасте, пока не развита беглая речь, благодаря которой слова вылетают из нас, прежде чем закончена мысль, – часто к нашему сожалению. У младенцев многие жесты этого типа постепенно выходят из употребления и заменяются словами.