и оно будет иметь для нас принципиальное значение, когда я перейду к анализу причин расходящихся путей развития метрополисов и депрессивных городов. Экономисты понимают под этим термином часть дохода от того или иного вида деятельности, превышающую объем средств, необходимый для привлечения рабочих, денежных средств и управленческих кадров, обеспечивающих продолжение такой деятельности. В случае исчезновения ренты экономическое положение тех, кто ее получал, ухудшается, но сама деятельность может продолжаться. Экономическая рента обеспечивается частной монополией; ее также извлекают, хотя это менее очевидно, крупнейшие частные предприятия тех отраслей, в которых самый большой масштаб операций обусловливает особенно высокую производительность. Будущее налогообложения связано с повышением способности и умения государства «улавливать» рентные доходы этого типа. В отличие от других видов налогов, налоги на ренту, по своему существу, не устраняют стимулы к производственной деятельности: они позволяют изымать ту часть дохода, которая не является вознаграждением за труд, за отложенное удовлетворение потребности в результате сбережения или за смелость и готовность идти на риск.

В отраслях, где крупнейшие предприятия являются также самыми производительными, имеются основания для дифференциации ставок налогообложения предприятий в зависимости от масштабов их деятельности. Те же данные, которые используются учеными, доказывающими, что в некоторых отраслях бóльший масштаб операций означает бóльшую прибыльность, могли бы использоваться для разработки дифференцированных налоговых шкал. Целью здесь является не устранение стимулов для использования эффекта масштаба, а изъятие определенной части обусловленного им дохода в пользу общества. На самом деле мы уже сегодня дифференцируем налоги в зависимости от размеров компаний, но только весьма превратным образом: новые сетевые монополии, такие как Amazon, сохраняют у себя огромные суммы, избегая уплаты тех налогов, которые приходится платить их аналогам, обладающим «территориальной привязкой». Поскольку все последствия налоговых мероприятий нельзя просчитать заранее, разумнее всего применять пошаговый подход, вводя на первом этапе умеренные ставки новых «налогов на масштаб операций» и внимательно оценивая результаты. Одно последствие, правда, можно предсказать уже сейчас: крупные компании начнут яростную лоббистскую кампанию против подобных мер.

Представительство интересов общества в советах директоров компаний

Решения советов директоров по многим вопросам имеют последствия, затрагивающие интересы не только их компаний, но и общества в целом, но использование для решения таких вопросов тяжелой кувалды государственного регулирования часто приносит больше вреда, чем пользы. Так, например, хотя исполнительные директора компаний часто направляют недостаточные объемы ресурсов на инвестиции, введение нормативных положений, обязывающих частные предприятия инвестировать определенную долю их прибыли, повторяло бы некоторые худшие черты советской системы экономического планирования. Оптимальное инвестиционное решение требует учета массы различных деталей и взвешенных суждений, которые нельзя охватить каким-то ограниченным числом обязательных норм.

Лучший способ преодолеть эти ограничения — не ужесточать регулирование, а дать представителям общественных групп доступ прямо в тот «машинный зал», где происходят реальные процессы, то есть обеспечить прямое представительство интересов общества в совете директоров. Это не означает, что компании должны работать на началах благотворительности, а интересы компании — приноситься в жертву целям, которые может предпочесть тот или иной выразитель «общественных интересов». Хотя главная цель деятельности компании должна согласовываться с долгосрочными интересами общества, это достигается прежде всего сосредоточением усилий компании на том, что она умеет делать лучше всего. Но решения совета директоров все же не должны приносить явные и значимые общественные интересы в жертву ограниченной выгоде компании.

Как лучше всего обеспечить представительство интересов общества в совете директоров? Можно было бы изменить законодательство таким образом, чтобы надлежащий учет интересов общества стал обязательным для всех членов совета директоров. Если такое обязательство будет предусматриваться законом, то против членов совета, решивших игнорировать какой-то важный аспект общественных интересов, можно будет возбуждать гражданские или уголовные процессы. Нормы законодательства можно было бы выстроить в соответствии со следующим принципом: частная компания не обязана нести крупные убытки ради ограниченной общественной пользы, но если имеются достаточные основания полагать, что ради небольших корпоративных выгод всему обществу был нанесен значительный ущерб, это может быть поводом для судебного преследования. В такой ситуации со стороны совета будет просто неразумным не позаботиться о рассмотрении таких вопросов на своем заседании и не зафиксировать итоги такого обсуждения в протоколе.

Из решений судов по таким искам постепенно вырастет прецедентная практика, и если окажется, что при применении законодательства имеет место слишком большой крен в ту или другую сторону, его можно будет поправить.

Прецедент такого подхода уже имеется в Соединенных Штатах: некоторые американские компании считаются компаниями, в деятельности которых заинтересовано все общество (public interest companies). Это компании с «двойным мандатом»: компания служит как коммерческим, так и общественным интересам, и совет директоров должен принимать во внимание обе эти группы интересов. Но, хотя это вполне разумная идея, public interest companies всегда будут составлять лишь очень небольшой сегмент всего корпоративного сектора. Более того, само их название невольно предполагает, что все остальные частные предприятия не обязаны учитывать в своей деятельности общественные интересы. Правильнее подходить к тем компаниям, которые сегодня имеют статус public interest companies, как к экспериментальному проекту. Изучение деятельности таких компаний позволит отработать эту идею до такой степени, чтобы затем без большого риска распространить более развитое представление о миссии частного предприятия на весь корпоративный сектор.

Принуждение к соблюдению общественных интересов

Любое постановление можно извратить или саботировать чисто формальным соблюдением его требований; любой налог можно снизить ловким применением методов бухгалтерского учета; понимание миссии любой организации может быть извращено «мотивированным обоснованием». Единственной защитой от всего этого может стать всевидящая полиция — но ею должно быть не патерналистское государство, заглядывающее в каждую замочную скважину, а простые люди в роли граждан.

Когда в обществе оказывается достаточное число граждан, осознающих правомерную составляющую миссии частного предприятия и признающих ее в качестве определенной нормы, гарантами должного корпоративного поведения становимся мы сами. Наша реакция на должное и недолжное поведение предприятий становится способом мягкого воздействия на них средствами уважения и порицания — системой, постоянно воспроизводящей тот механизм взаимных обязательств, который существует в любом нормально развивающемся обществе. Чтобы такая ненавязчивая система принуждения к соблюдению норм решала свои задачи, в ней не обязательно участвовать всем и каждому: есть некая критическая масса участников, при которой недолжное корпоративное поведение компаний становится для них слишком рискованным. В любой крупной компании к принятию важных решений неизбежно причастно много людей. Чтобы вынудить компанию вести дела честно, достаточно, чтобы хотя бы немногие из них занимали моральную позицию. Даже если об угрозе интересам общества просигналят лишь несколько человек, остальные не захотят «подставляться», создавая впечатление, что эти интересы им безразличны. Иногда достаточно и одного смелого